1 стр. из 1

— Владимир Васильевич, с момента вашего последнего интервью нашему журналу прошел практически год. Чем живет возглавляемый вами Союз сегодня? — Союз является крупным творческим объединением, его востребованность проверена временем. Наша организация очень мало меняется, и в своей структуре, и в образе действий, и в своем предназначении. Мы участвуем в организации конференций, семинаров, симпозиумов. Ведем выставочную деятельность, организуем профессиональные конкурсы. По возможности, Союз оказывает поддержку своим членам. Помогаем в решении социально-бытовых вопросов, оказывая юридические консультации, заботимся о старшем поколении архитекторов. В этом году Дом ветеранов-архитекторов, расположенный в Царском Селе, наконец-то оформлен в собственность Союза архитекторов. Наш дом является медико-социальным учреждением. Аналогов ему в России нет, поэтому у нас живут не только петербуржцы, но и пожилые архитекторы со всей России, которые уже в силу возраста и слабого здоровья не могут работать. Они получают у нас постоянное жилье, уход, питание, медицинское обслуживание. Постепенно ремонтируем Дом отдыха архитекторов в Зеленогорске. По мере поступления денег приводим в порядок помещения. — В Петербурге наблюдается устойчивый рост объемов строительства. Возводятся жилые здания, объекты бизнес-назначения, торговые комплексы. Обеспечены ли архитекторы работой? — В былые годы архитекторы испытывали серьезный недостаток заказов. Многие мои коллеги месяцами сидели без работы. Сегодня ситуация в корне изменилась. Заказы есть практически у всех — и у известных мастеров, и у начинающих. Появился круг популярных архитекторов, чьи имена сегодня в моде. Их мастерские просто перегружены работой. Большого успеха смогли добиться Герасимов, Мамошин, Студия 44, Студия 17. Долгим перечислением заниматься не буду, дабы никого не обидеть. Постепенно архитектура переходит из области творческого процесса в сферу бизнеса с довольно жесткой конкуренцией. В прежние годы архитекторы были рады получить заказ на проект квартиры или небольшого кафе. Сегодня строятся крупные жилые комплексы, банковские, торговые здания, спортивные сооружения. Работа кипит. Архитекторы сегодня уже могут выбирать, с каким заказчиком взаимодействовать, с каким — нет. Появилась возможность отказываться от неинтересных проектов, в которых нет места творчеству. Оживляется конкурсная практика. За последний год совместно с Комитетом по градостроительству и архитектуре мы провели много подобных мероприятий. Это отрадное явление. Во-первых, конкурс позволяет иметь выбор предложений. Во-вторых, соревновательный процесс открывает дорогу молодежи. Мы считаем своим долгом помогать начинающим архитекторам. Организация конкурса — это самое малое, что мы можем для них сделать. Известными архитекторами, к которым стоит очередь из заказчиков, не рождаются. — Удовлетворены ли вы новой петербургской архитектурой? — В целом, да. Мне кажется, что архитекторы достойно осваивают средства инвесторов, готовя действительно стоящие проекты. Многим моим коллегам удается спроектировать функциональные здания, облик которых, с одной стороны, не вступает в противоречие с петербургским стилем, с другой — вносит долгожданную новизну. Учитывается зарубежный опыт, ошибки советской архитектуры. Рождается стиль современного европейского города, в котором органично переплетается наследие великих зодчих и веяния нового времени. Городу нужно развиваться, а современные архитекторы должны что-то оставить после себя потомкам. Я не считаю себя вправе критиковать деятельность своих коллег. Каждый архитектор — творец, и никто не должен навязывать ему свою точку зрения. Сохранившееся руководство архитектурным процессом в виде консультаций и согласований у главного архитектора — это анахронизм. Нигде в мире такого больше нет. Надеюсь, что это наследство командно-административной системы в скором времени уйдет в прошлое. Ведь нет же в городе главного писателя или главного композитора, рекомендующего, как развиваться современному литературному процессу или как писать оперу или симфонию. Почему должен быть главный архитектор (при всем моем уважении к Олегу Андреевичу)? Удачен тот или иной проект или нет — вопрос очень субъективный, и вряд ли один человек может решать, каким быть современному Петербургу. — Изменились ли в последнее время, на ваш взгляд, взаимоотношения архитектора и заказчика? — Архитекторы в последнее время чувствуют себя, конечно же, гораздо свободнее. Приятно сознавать, что к заказчикам пришло понимание того, что архитектор — это не раб, работающий за тарелку супа, а профессионал, от которого зависит, станет проект успешным или нет. Известные архитекторы могут себе позволить занимать довольно жесткую позицию в общении с заказчиком. Начинающим нередко приходится наступать себе на горло и готовить проект не так, как им видится. — Владимир Васильевич, приближается День строителя. Несколько теплых слов в адрес тех, кто воплощает в жизнь идеи архитекторов. — Сегодня архитекторы и строители вместе работают над одним общим делом, между нами есть понимание и взаимоуважение. Однако такими наши отношения были далеко не всегда. Вы можете вспомнить хотя бы десяток петербургских архитекторов эпохи застоя? Горожане не знали наших имен. Благодарность за построенный к какой-либо партийной дате объект получали строители, а о тех, кто создавал проект, даже не вспоминали. Строители и партийное руководство давали нам четкие инструкции о том, какой быть архитектуре. Сегодня наше общение со строителями развивается на другой основе. Мы учимся друг у друга, чтобы развиваться и еще более продуктивно работать на благо нашего города. Поздравляю читателей «Петербургского строительного рынка» с Днем строителя. Счастья, здоровья и благополучия вашим семьям.

Полная или частичная перепечатка материалов - только разрешения администрации!