1 стр. из 1

— Петр Георгиевич, предприятие, которое вы возглавили пятнадцать лет назад, имеет более чем двухвековую историю. Становление завода — историческая неизбежность, или серия «счастливых билетов», связанных с деятельностью ваших предшественников? — Кировский (Путиловский) завод на протяжении всей истории был крупнейшим предприятием России. Безусловно, уникальна история Николая Путилова. При нем стартовали колоссальные проекты: в короткие сроки был освоен выпуск рельсов для железных дорог, паровых машин, вооружения и боеприпасов. Именно он заложил основы многоотраслевого производства на заводе. Здесь всегда создавалась передовая машиностроительная продукция, поэтому соответственно были настроены люди — и коллектив, и лидеры Путиловского, а затем Кировского завода. Отделить же лидера от коллектива у нас невозможно. Должность директора на нашем заводе никогда не была номенклатурной, то есть просто назначаемой «сверху» по решению партийного руководства. Вспомним о времени создания трактора «Кировец». У его истоков стоял Иван Исаев, один из наиболее известных директоров завода. После него завод возглавляли Александр Любченко, Василий Лыбин, Лев Паясник, Борис Муранов, и, наконец, Станислав Чернов, которого я сменил 15 лет назад. Так вот, если мы посмотрим на биографии и трудовой путь директоров, то он примерно одинаков — от небольших должностей последовательно до главной позиции. Я не исключение. Начал с должности сменного мастера в цехе турбинных лопаток. Прошел работу в три смены, видел, что происходит на заводе днем, что — ночью. Как что делается и сдается, как заполняются документы по зарплате. Пробел знаний этого уровня сказывался бы всю жизнь. Затем мне пришлось работать заместителем начальника цеха по подготовке производства, начальником других цехов. Запомнившаяся должность — начальник цеха трансмиссий. Численность цеха — 1200 человек. По разным причинам этот участок задерживал работу главного конвейера на 8 часов в сутки, то есть из-за отсутствия трансмиссий на тракторном производстве выпадала целая смена. Помню, какой ажиотажный спрос был на машину: трактора и запчасти буквально вырывали с руками. Руководители Министерства сельского хозяйства дежурили у нас в цехе и «способствовали» производству и отправке комплектующих. Когда сдавалась первая «Акула» (кодовое название типового проекта атомной подводной лодки. — Прим. ред.), меня назначили на должность главного строителя — это судостроительный термин. Потребовалось выпускать танки — направили на танковое производство. Клянусь, танк до этого я видел только на картинке: производство было «совсекретным». Затем я был заместителем генерального директора Кировского завода по производству. Наконец, два года я был главным инженерном завода (считаю до сих пор, что это — самая интересная должность, именно главный инженер определяет технологическую политику предприятия). Таким образом, мной пройдена учеба практически на всех направлениях. — Какие качества помогали лично вам, каков ваш управленческий стиль? — Прежде всего, повторю, я знаю завод изнутри. Другое дело — чисто человеческий элемент. Когда на предприятии и в нашей экономике наступил самый взрывоопасный период, связанный с экономическими преобразованиями, завод буквально бурлил: каждый день проходили встречи с трудовыми коллективами. Я вспоминаю самый темный, тяжелый период работы на нашем заводе — эпоху так называемого СТК (совет трудового коллектива). Никто не знал, что это такое. СТК требовал, требовал, и ни за что не отвечал. Как правило, решения сводились к «Дай, дай, дай». СТК был совершенно неквалифицированным органом, неспособным к управлению, тем более когда все мы двигались в рынок. Так вот, в то время было нельзя врать людям, нельзя давать несбыточные обещания. Я очень строго придерживался этого принципа. И еще одно личное качество: у руководителя должна быть воля. Он должен проводить свои решения до конца. Иногда это будут решения с очень длительным циклом реализации, — например, если они связаны с преобразованием предприятия. И этой воле руководителя должны подчиниться другие. Конечно, если руководитель делает ошибку, ее последствия могут оказаться очень тяжкими. Но если веришь и считаешь, что решение верное, то его надо проводить в жизнь самым твердым образом. Так получилось, что уже 15 лет у нас единая команда. Это связано с возрастом: мне при назначении было 40 лет, всем, кто меня окружал, — чуть меньше. И тогда, и сейчас это люди работоспособные. Мы все прошли через бурные времена вхождения в рынок и способны находить правильные решения в рыночной экономике. Стиль же управления сложился на заводе годами: полная демократия при обсуждении будущего решения, и его единоличное принятие. Никакой лжедемократии. — Как бы вы оценили итоги своей пятнадцатилетней деятельности? — Кировский завод остался единым, цельным, не разграбленным и не убитым. Именно это считаю главным, потому что мы знаем много других примеров. На ряде предприятий до сих пор неразбериха: непонятно, кто командует, кто работает, кто ворует. Новый владелец часто не разбирается в процессе производства, уделяет основное внимание вопросам продажи. Пока еще не изменилась психология руководителя — не приходит в голову совершенствовать производство. В него нужно вкладывать и вкладывать огромные деньги. Если даже часть денег с предприятия выводится, то оно обречено на прозябание или гибель. — Каковы перспективы развития производства на Кировском заводе? — Начну с более простого, с задачи тактической. У нас есть недогруженные площади — в основном бывшие металлургические цеха. Ясно, что мы должны использовать их более эффективно. Что касается стратегической задачи, то это радикальное техническое перевооружение. Оборудование в значительной степени устарело, ему уже 20—40 лет. За это время в станкостроении произошел колоссальный прогресс, и мы по эффективности труда отстали от конкурентов примерно в 10 раз. Многие приходят от этой цифры в шок, считают, что нам невозможно догнать передовые заводы мира. Однако это не так — надо приобрести такое оборудование, что используется в мировой практике. Мы знаем его, тайн тут никаких нет. Но это невозможно без инвестиций в средства производства. Последние три года на заводе капиталовложения этого направления удваиваются ежегодно. Считаю, что это блестящий показатель: мало заводов, которые столько вкладывали бы в развитие. Как бы мы не старались, «поступательное движение», то есть естественная эволюция предприятия, догнать конкурентов не поможет: слишком велико отставание, да и скорость развития у них уже выше. Сократить возможно, только двигаться нужно по пути радикального технического перевооружения, скачком. Второй фактор — организация труда. Роль человека в производстве принципиально изменилась. Изменился и подход к планированию: мы знаем точно, сколько качественных деталей получим за час, восемь часов, за месяц. Например, мы купили современную машину, которая увеличивает производительность в 5 раз, а стоит миллионы долларов. Понятно, что работать на ней нужно непрерывно, круглые сутки. Поэтому нам приходится готовить кадры, в том числе и морально, к работе на такой технике. Люди должны понимать, насколько ответственным становится их участок. Мы должны добиться более высокой выработки: сейчас она составляет $20 000 на сотрудника. Через пять лет эта цифра должна стать выше в несколько раз. — Петр Георгиевич, слово «Кировец» стало нарицательным, в первую очередь, благодаря трактору. Востребован ли он сейчас? — Что касается трактора «Кировец», в свое время это была революция в сельском хозяйстве. Где очень важна производительность в сжатые агротехнические сроки. Другая тенденция сельскохозяйственного производства — развитие технологий: все операции — запашка, рыхление, внесение удобрений, зерна, закатка — можно сделать за 1 проход. Для этого надо в одном агрегате сделать шлейф. «Кировец» на вспашке делает 50 га в сутки, пятикратно превосходит конкурентов. Сейчас, когда техника в дефиците и на одну машину приходится 2—3 механизатора, мы знаем случаи, когда наработка зашкаливает за 70 га в сутки. Что касается работы нескольких агрегатов в одном шлейфе, то трактор должен развивать большие тяговые усилия — до пяти тонно-сил на крюке. Это способен сделать только «Кировец». Имеется естественное ограничение работы нашего трактора — размеры полей. «Кировцу» требуются большие поля, такие как в России, Казахстане, Восточной Германии. Вот вам пример: в Восточной Германии около 5000 наших машин. Они в свое время остановились — фермеры рассчитывали на западную технику — но сейчас снова встали в строй. Хотя мы и говорим о 10 годах эксплуатации, «Кировец» работает более 20. Я лично видел трактор старше 26 лет, и думаю, что при его хозяине машина прослужит еще лет 10. — Петр Георгиевич, последние годы Кировский завод стал известен не только тракторами, но и дорожно-строительной техникой, а также техникой для ТЭК. Что подтолкнуло вас к этому направлению, каковы его перспективы? — К расширению номенклатуры в несколько раз нас подтолкнули экономические преобразования начала 90-х гг. В том числе было принято решение создать дорожно-строительную технику на базе трактора «Кировец». Машина имеет для этого очень хорошие параметры — мощный двигатель, «ломающаяся» рама, трансмиссия, ведущие мосты. Мы начали с универсальной дорожной машины, на которую навешены бульдозер и фронтальный 6-тонный погрузчик. Она имеет реверсивную систему управления, то есть водитель может развернуться на 180о. Другая наша уникальная позиция для дорожников — виброкаток, без которого невозможно качественно построить ни плотину, ни взлетно-посадочную полосу, ни дорогу. Мы — единственные в России производители такой техники. Она оказалась весьма популярна у дорожников, а также в добывающей промышленности. Сейчас у нас уже действует программа модернизации этих машин. Что касается ТЭК, с самого начала было ясно, что в России мы обязаны занять такую богатую нишу, как работа с газовиками и нефтяниками. Это огромный потребитель техники на всех этапах цикла добычи: разведка, разработка месторождений, трубопроводный транспорт требуют большого объема земляных, погрузочных, сварочных работ. Трубопроводы всегда прокладываются по бездорожью, и там нужны машины высокой проходимости. Собственно, первая ниша, которую мы заняли в ТЭК, — транспортная. Мы создали четырехмостную гусенично-колесную машину, все 4 моста приводные. Она может быть оборудована двумя гусеницами, а, при необходимости, ленты надеваются на оси попарно. Проходимость и маневренность у такой машины колоссальная. На нас навешивается набор ремонтного оборудования — сварочный агрегат, 10-тонный подъемник. На таком же шасси делается экскаватор. Другая машина — грузоподъемностью 40 т. Уникальная особенность этой техники — в ней учтены экологические требования. Природа нашего Севера исключительно ранима. Если по растительному покрову пройдет техника с большим давлением на грунт, то растительность не восстановится 30—40 лет. У нашей машины удельное давление гусениц — до 0,3 кг на кв. см. Сравните: лично у меня удельное давление будет 0,5 кг на кв. см, у вас, думаю, примерно 0,4. Таким образом, машина давит на грунт меньше, чем человек. Наша вторая ниша в ТЭК — энергетическая. Мы освоили производство газоперекачивающих станций, используемых на магистральных газопроводах. В едином блоке мы собираем турбину мощностью 16 МВт, рекуператор, компрессор, систему управления. Это поистине колоссальная ниша, также рассчитанная на бесконечность: установки, смонтированные в советское время на газопроводах, отрабатывают свой срок, и их нужно заменять. — Как отразится вступление в ВТО на работе завода? — Мы уже активно и довольно успешно конкурируем с зарубежными производителями и в России, и в странах СНГ — на наших традиционных рынках сбыта. Думаю, что вступление в ВТО нам только поможет. В частности, конкурентоспособность «Кировца» складывается из трех параметров. Это технический уровень машины, цена и сервис. Что касается технического уровня, то сейчас наш трактор ни в чем не уступает конкурентам. Для этого мы вынуждены закупать порядка 500 наименований комплектующих за рубежом (до 15% стоимости трактора). Второй параметр — цена. При вступлении в ВТО по цене мы тоже будем выигрывать, потому что у нас ниже заработная плата, дешевле энергетика, и, может быть, вы удивитесь, меньше налоги. Что же касается обслуживания, оно у нас всегда было на высоте, а сейчас сервисная сеть модернизируется исходя из новых стандартов качества, сложившихся в мире. Тракторами наш экспорт далеко не ограничивается. Наш металл поставляется в 15 стран мира. На экспорт идут сварные металлоконструкции для экскаваторов, бульдозеров. Таким образом, вступление в ВТО нас не пугает. — Петр Георгиевич, мы благодарим вас за интересную беседу. Надеемся, что читатели «Петербургского строительного рынка» еще неоднократно встретятся на наших страницах с Кировским заводом.

Полная или частичная перепечатка материалов - только разрешения администрации!