1 стр. из 1

— Сегодня мы можем констатировать, что последний трубопроводный проект в СССР был осуществлен в 1985г., и до 2000 г. ни одной нитки трубопровода не было построено в системе магистральных нефтепроводов. И вот за последние буквально три года произошел прорыв в развитии трубопроводной системы в России: это обход Чечни, Украины, выход на новое экспортное направление — Балтийскую нефтепроводную систему.
Перспективы у трубопроводного хозяйства страны очень хорошие, а что касается динамики, то вы сами видите, как быстро «Транснефть» осуществила миллиардный (в долларах) инвестиционный проект. «Транснефть» являет собой самую крупную в мире нефтепроводную систему. У нас более 48 тыс. км трубопроводов, более 13 млн. м3 резервуарных мощностей, и мы с оптимизмом смотрим в завтра.
— Какой объем средств необходим компании на 2003 г. для реконструкции трубопроводной системы, сколько средств компания направила на эти цели в 2002 г.?
— Итак, что делается для того, чтобы мы могли привести в порядок собственную систему. У нас в течение года затрачивается на капитальный ремонт, реконструкцию и техперевооружение системы около 900 млн. долл. Вот это те средства, которые мы вкладываем в систему сегодня. Следующий год будет таким же. Для выполнения нашей трехлетней программы нам осталось год и два месяца.
К счастью, мы еще ни в одном случае от выполнения этой про-граммы не отклонились. Мы можем сказать, что уровень доходов компании составит порядка 94 млрд.  руб. Это деньги, которые компания тратит на техперевооружение, реконструкцию и капремонт и собственно себестоимость перекачки нефти.
— В каком объеме вы планируете привлекать заемные средства на реализацию проекта строительства БТС-2?
— Весь проект будет финансироваться за счет заемных средств. Это порядка $300 млн.
— Как Вы относитесь к тому, что трубопроводы, ведущие от наиболее перспективных (в будущем) месторождений, не будут находиться в ведении «Транснефти»?
— Я твердо убежден, что пироги должен печь пирожник, а сапоги тачать — сапожник. И я знаю, что нефтяники не умеют проектировать, строить и не умеют эксплуатировать магистральные трубопроводы. Поэтому и нефтяники будут заинтересованы в том, чтобы этим профессионально занималась «Транснефть».
— Возможна ли в РФ конкуренция между разными трубопроводными компаниями? Рассматривает ли руководство АК «Транснефть» нефтепровод Каспийского трубопроводного консорциума как конкурента на южном экспортном направлении?
— Мы сегодня не можем однозначно сказать, что мы вне конкуренции. Несмотря на то, что АК «Транснефть» — естественный монополист, мы конкурируем, в том числе, и с КТК. Каким образом мы можем конкурировать? Мы просто можем предложить потенциальному потребителю наших услуг лучшие условия для осуществления собственной перекачки нефти.
Я сегодня могу сказать, что наши тарифы в 7 раз ниже, чем тарифы Казахстана, в 2,5 раза ниже, чем в странах Прибалтики, в 2 раза ниже, чем у наших украинских соседей. В связи с этим говорить о том, насколько мы конкурентоспособны, не приходится. АК «Транснефть» — самодостаточная структура, которая может конкурировать, в том числе, и с КТК.
— Когда будет подписано межправительственное соглашение по проекту «Дружба-Адрия»?
— Сейчас это законченное межправительственное соглашение находится на экспертизе в Минэкономразвития. Мы полагаем, что в ближайшее время оно должно выйти с визой министерства. Затем оно поступает в Министерство иностранных дел, где и должно завершиться подписанием межправительственных соглашений. Что касается «Транснефти», то наша компания сделала все без исключения для того, чтобы снять все вопросы, сгладить все острые углы, которые возникали между участниками проекта. Первоначально это была позиция Украины, которая категорически не соглашалась со сквозным тарифом 0,64 долл. Мы преодолели это обстоятельство, пришлось дважды встречаться по этому вопросу с президентом Украины, и вопрос решен положительно: Украина подписала протокол. Так вот, как только были сняты эти проблемы, вдруг возникли новые амбициозные вопросы у венгерской стороны. «Транснефть» не нашла ничего более удобного, чем предупредить венгерскую сторону, что если мы не найдем общего языка, то обойдем Венгрию через Австрию, и с Венгрией все вопросы были сняты. Так что все технологические вопросы решены, сейчас осталось дело за политиками.
— Когда совет директоров АК «Транснефть» планирует принять решение (по просьбе миноритарных акционеров) о выпуске АДР на привилегированные акции транспортной монополии?
— 30 октября совет директоров рассмотрел информацию о письме Росбанка о выпуске американских депозитарных расписок первого уровня под привилегированные акции «Транснефти» и поручил правлению компании проработать поступившее предложение Росбанка с точки зрения интересов владельцев привилегированных акций, акционера-государства и компании и вынести данный вопрос на рассмотрение совета директоров. Я ничего добавить к этому не могу.
Могу лишь сказать, что на следующем совете директоров этот вопрос будет рассмотрен. На прошлом совете директоров мы рассматривали просьбу акционера о выпуске депозитарных расписок. Правление подготовит этот вопрос на следующий совет директоров, и он будет рассмотрен.
— Каковы перспективы реализации проекта нефтепровода Ангарск–бухта Перевозная?
— Проект нефтепровода Ангарск — бухта Перевозная — это один из двух проектов, которые в настоящее время переданы на рассмотрение правительства РФ. Речь идет о проектах Ангарск–Китай и Ангарск–Находка (бухта Перевозная).
Правительство примет решение, которое будет обязательно для «Транснефти». Если правительство примет решение строить нефтепровод по маршруту Ангарск–Находка, мы будем строить нефтепровод по этому маршруту. Если будет принято другое решение, мы подчинимся ему.
— Если Россия будет добывать к 2010 г. 450 млн. т нефти, сколько к тому моменту она сможет экспортировать?
— При добыче 450 млн. т экспорт может составить 220–230 млн. т. По прогнозам, составленным по заявкам неф­тяных компаний, ожидаемая добыча к 2010 году составит 408–410 млн. т при экспорте 210 млн. т, в том числе в дальнее зарубежье — 172 млн. т, в ближнее зарубежье — 39 млн. т.
— Пару лет назад, когда КТК еще не был запущен, Вы говорили, что этот проект может принести России и «Транснефти» серьезные убытки. Что вы думаете об этом сейчас?
— Вы знаете, очень приятно, что люди интересуются подобными вопросами. В соответствии с бухгалтерской отчетностью по итогам шести месяцев 2002г., КТК имеет убыток от производственно-хозяйственной деятельности в сумме 148,2 млн. долл.
Таким образом, если компания имеет убытки, говорить о каких-то налоговых поступлениях просто нерезонно. Вот что я имел в виду. Я это предположил, и к сожалению, не ошибся.
— Согласно прогнозам о 450 млн. т добычи, нефтяные компании говорят, что может возникнуть дефицит трубопроводных мощностей. В связи с этим вы намерены строить какие-то новые экспортные маршруты, есть ли какие-то проекты для увеличения?
— Конечно же, есть. Мы рассматриваем вопрос несколько более прагматично. Недавно у нас состоялось большое совещание с участием Сибирского отделения РАН, и мы рассмотрели не только прогнозы нефтяных компаний, но и прогнозы российских ученых.
В результате мы посмотрели, какой дефицит трубопроводных мощностей воз-никнет в связи с предполагаемым ростом добычи. Проекты, которые мы предполагаем реализовать, полностью снимают это напряжение.
— Будет ли приватизирована «Транснефть», и какова на ваш взгляд справедливая стоимость акций «Транснефти»?
— Я сейчас буду выражать свою личную точку зрения. По моему убеждению, «Транс­нефть» не должна быть приватизирована, она должна оставаться естественной монополией со 100%-ным контролем государства. Я полагаю, что так оно и будет. Что касается установления справедливой цены за акцию АК «Транснефть», то я полагаю, что она втрое недооценена. По моему мнению, цена должна составлять более 900 долл. за акцию.
— В каких зарубежных проектах «Транс­нефть» планирует принять участие в 2003 г.?
— Мы не предполагаем принимать участие в зарубежных проектах. Нам поступали подобные предложения из стран с очень высоким политическим риском. Мы от них отказались, поскольку как государственная компания не имеем права рисковать.
— Сейчас в мире назревает некоторая диверсификация нефтяных потоков. В том числе США хотят снять свою зависимость от Ближнего Востока и, может быть, будут ориентироваться на нашу нефть. В связи с этим есть какие-то проекты?
— Вы уже совершенно правильно ответили на свой вопрос — может быть. Вот есть гарантии у российских компаний: прежде чем потратить 6 млрд. долл. на строительство какого-то трубопроводного маршрута, этот маршрут будет востребован. Вот если бы не было «может быть», тогда можно было бы решать. А вот в связи с тем, что «может быть» присутствует, очень много «но». Надо многое взвесить и с холодной головой подойти к решению этого очень непростого вопроса.
— Как Вы считаете, когда будет соз­дан банк качества нефти? Не приведет ли это к тому, что небольшие компании, добывающие высокосернистую нефть, разорятся?
— Этот вопрос очень сложный, и в решении этого вопроса «Транснефть» скорее инструмент, нежели орган, принимающий решение. Если правительство примет решение о том, что необходимо ввести систему банка качества, а к настоящему времени «Транснефть» к этому на 100% готова — и методологически, и программно — тогда оно, скорее всего, должно будет отрегулировать налоговый режим для тех предприятий, которые добывают высокосернистую нефть. В этом случае эти предприятия не разорятся.
—Почему резко снизился объем экспорта нефти через Вентспилс?
—Если вы заметили, то построен новый порт — Приморск. А учитывая то, что открылся новый российский порт, а там, кстати, еще и тарифы ниже, чем в Вентспилсе, конечно же, российские нефтяники пошли на новое экспортное направление.

Полная или частичная перепечатка материалов - только разрешения администрации!