1 стр. из 1

– Сергей Викторович, один из важнейших вопросов, который обсуждают практически все наши собеседники — противоречие между запутанными процедурами тендеров и объективной потребностью в отборе наиболее достойного претендента. Каким образом тендер из красивого (или  некрасивого) ритуала превратить в реальную процедуру?
– Деньги и власть меняют людей, и многие не выдерживают испытания. Проблема перестройки взаимоотношений бюджетного заказчика и подрядчика очень серьезна, и пока не сломан дух бюрократии, решить ее нелегко. Вряд ли поможет развитие коллегиальности в принятии решений, как предлагается в некоторых публикациях вашего журнала: к сожалению, можно подкупить и десять человек. Кого-то запугают, кого-то запутают. Также не думаю, что существенно поможет и передача памятников частным лицам — проблемы только усугубятся. Думаю, что первый вопрос, который тормозит работу — время прохождения бумаг. Мне кажется, что время подготовки разрешительной документации должно быть оговорено законами. Приведу пример: реставрационные работы на Пискаревском кладбище начинаются каждый год... в сентябре! Потому что бумаги ходят восемь месяцев — это достойный пример работы наших чиновников. А потом реставраторы вынуждены работать в холодное время, ставить тепляки, печки.
Все большее значение начинает приобретать достаточно недавно созданное первое в стране профессиональное объединение – Союз Реставраторов  Санкт-Петербурга. По предложению Союза начали решаться многие вопросы. Например: составление и утверждение новой нормативно-сметной базы. Введение системы аттестации реставрационных фирм и многое-многое другое.
– Поможет ли развитие судебной системы? На днях нас «порадовали» началом судебного разбирательства по грехам инвестиционно-тендерной комиссии. Кстати, одно из заседаний пришлось даже перенести, потому что судье стало плохо во время слушаний...
– Суды — тоже не выход, потому что судебная система пока не готова к качественной работе. И бизнесмен и заказчик все равно найдут лазейку, как обойти закон. Поэтому конструктивный выход один — в создании четких правил игры, общих для всех.
Например, одной из «реформ сверху» может стать решение проблемы неплатежей, которая стоит для реставраторов очень остро. Однажды я в течение нескольких часов беседовал с консулом Чешской республики, и мы в том числе обсудили пример его страны, где проблема финансовой дисциплины стояла не менее остро, чем у нас. Решение было принято следующее: во всех провинциях были созданы «Комиссии по трудовым спорам». В каждой — довольно небольшое количество чиновников. Допустим, рабочий вовремя не получил зарплату. Он обращается в комиссию: комиссия вызывает его директора. Тот пишет объяснительную: такой-то заказчик не расплатился. В результате комиссия приглашает виновного, и дает ему короткий срок для погашения задолженности — дней 10. Одновременно на все личное имущество должника накладывается арест. Если в срок деньги не возвращены, имущество идет с молотка. Две недели — и фирмы нет! По словам моего собеседника, потребовалось всего два показательных процесса, когда государство намеренно разорило две крупные фирмы. Если виновно госучреждение, чиновник лишается должности с «волчьим билетом» — ограничением по государственной службе. Подход жесткий, но думаю, что действовать надо именно так.
– Наши собеседники из малого и среднего бизнеса часто говорят резкие слова о налогообложении...
– Разумеется, здесь тоже необходимо менять ситуацию. Почему Малайзия развивается несравнимыми с нами темпами? Потому что там отлично отлажена система налогообложения: предельно низкие ставки спровоцировали приход в экономику страны огромных зарубежных средств. Кроме того, налог собирается не налоговыми органами, а непосредственно в банках — когда деньги пришли на счет, с них автоматически снимается от 0,5 до 10 % с поступившей суммы, в зависимости от вида деятельности предприятия (максимальная ставка, 10 % — со сверхприбыльного игорного бизнеса). Очень просто, и не нужно кормить армию чиновников... А на такие виды работ, как наукоемкое производство, социально значимые задачи, ставка налога составляет порядка 2 %. Я могу себе представить, каким образом начала бы развиваться реставрационная отрасль, если бы нас не обкладывали непомерной данью.
– Однако не приведет ли этот «спровоцированный бум» к тому, что в реставрацию придет еще больше случайных компаний?
– Да, это уже сейчас для отрасли не проблема, а беда. В изобилии появились фирмы, в которых специалисты числятся только на бумаге. Обладая средствами и навыками побед на тендерах, люди получают реставрационные объекты. А результат работы плачевный: на Захарьевской улице, на глазах у всех, был уничтожен великолепный фасад — сочетание классицизма и эклектики, с элементами модерна, фасадной скульптурой. Пришли «мастера» с отбойными молотками, сбили штукатурку, лепнину. Теперь, чтобы дом восстановить в первоначальном виде, потребуются колоссальные затраты. И не знаю, удастся ли это сделать вообще — были ли сделаны профессиональные фотофиксации...
Выход из ситуации, наверное, лишь один: необходимо повышение корпоративной культуры и сплоченности. На рынке реставрации должны работать фирмы, которые уже хорошо знают друг друга.
Лишь тогда профессиональное сообщество сможет отследить вопросы корректного применения технологий, материалов. Например, использовать «дышащие» материалы — под цементом и ПХВ красками старинные фасады гниют и умирают... Тот «скупой», что будет экономить на материалах для реставрации, заплатит  дважды. Вообще, это тоже проблема менталитета: многие хватают работу ради работы, а реставратор должен работать ради наследия: хочется, чтобы нашу работу увидели дети.
– Тогда о заказчике-частнике. Каким образом научить нового владельца памятников культуры не экономить на реставрации?
– Велосипед давно изобретен. Функции технического надзора на объектах, как и сейчас, должны нести только компетентные органы — КГИОПы, подразделения Министерства культуры РФ. Полномочия этих органов не должны зависеть от формы собственности на здание. Функции надзора за ненадлежащим содержанием здания, с правом наложения штрафов, как и в старину, должны быть возложены на городские власти. А каким образом надлежит реставрировать здание — решает КГИОП. Таким образом, круг замкнулся... Городские власти имеют финансовый рычаг давления, а специалисты ведут контроль на стадия проектирования, выбора подрядчика, контроля выполнения работ.
– Какие новые виды работ осваиваются компанией в настоящее время?
– Прежде всего, это реставрация живописи, икон, фресок. Дальнейшее направление — реставрация графики, гравюр. Сейчас развиваем сотрудничество с московской компанией, «Еврострой 99». Также одно из развивающихся направлений — светильники и лампы по технологии Tiffany. Их можно увидеть в художественном салоне на Наличной, 44.
– Не будем касаться животрепещущей конкретики, но тем не менее: в вопросах о методиках реставрации иногда возникает непонимание между реставраторами и отдельными представителями Церкви. Так, мне самому однажды рекомендовали протереть старинную икону разрезанной луковицей, а затем маслом — она от этого светлеет...
– На этот вопрос однозначный ответ дать тяжело. К сожалению, в Церкви мало специалистов, которые понимают специфику реставрационных работ. С другой стороны, не все реставраторы знают церковные каноны. Кстати, наш художник, ведущий работу по церковной живописи, имеет благословение Патриарха: это свидетельство того, что он знает каноны, по которым производится иконопись, роспись фресок, композиция иконостасов и т.п. Думаю, что церковные ценности — наследие не Церкви, а всей нации. Поэтому все реставрационные работы в церкви должны также быть под контролем Министерства культуры. Вероятно, кому-то из высших иерархов желательно выступить с инициативой, чтобы реставрация проводилась грамотно.

ООО «РЯБИНА» 190000 Санкт-Петербург, 6-я Красноармейская ул., д. 20 Тел. (812) 317-8637 Тел./факс (812) 317-8638

Полная или частичная перепечатка материалов - только разрешения администрации!