1 стр. из 1

КОМУ ВЫГОДНО И КОМУ НЕ ОЧЕНЬ...
Дорога ложка к обеду, гласит старинная пословица. В случае, если значительная часть российского обеда — то есть бюджета — формируется за счет экспорта углеводородов, такой «ложкой» оказывается создание экспортных мощностей. Как правило, речь идет об интермодальных решениях по транспортировке нефтепродуктов с сочетанием трубопроводного (реже железнодорожного) транспорта, и танкерного флота. Ключевой частью таких схем являются перевалочные комплексы — резервуарные мощности, обеспечивающие накопление значительных объемов углеводородного сырья для последующей перегрузки в танкеры (закачка танкеров непосредственно «с трубы» затруднительна по техническим причинам). Последними крупнейшими объектами по перевалке, реализованными в РФ, были нефтеналивной порт Приморск Балтийской трубопроводной системы, мощности в Новороссийске в составе Каспийского трубопроводного консорциума. Однако, по ряду оценок, данных мощностей не хватает, и поэтому стране предстоит строительство перевалочных комплексов, в портах Мурманск и Находка, с соответствующими резервуарными мощностями.

Запас рук не тянет. Следующая причина расширения резервуарного парка связана с необходимостью отслеживать, и, по мере возможности, регулировать конъюнктуру на мировых рынках нефти. Неконтролируемый сброс больших объемов нефти может привести к последствиям, о которых пишет заместитель председателя Совета РАН по изучению производительных сил, доктор экономических наук, профессор Александр Арбатов:
Определение общих объемов экспорта нашей страны сейчас требует более осмотрительного подхода, чем ранее, когда решающим фактором были имеющиеся транспортные возможности. Необходимо постоянно отслеживать тот рубеж, за которым вслед за увеличением экспорта начинаются неоправданные потери... Поставки экспортной нефти в относительно значительных и растущих объемах могут послужить импульсом к аналогичному рыночному поведению и других независимых производителей, вызвать лавинообразный процесс роста предложения и, как следствие, приведут к падению или даже обвалу цен. Подобные спровоцированные одним экспортером кризисы уже наблюдались в новейшей истории мирового рынка нефти... Пора уже приступить к созданию инструмента, позволяющего более гибко и оперативно реагировать на колебания внутреннего и внешнего спроса. Речь идет о запасах добытой нефти, которые могут формировать компании и государство. Ожидаемый рост добычи, темпы которого будут, скорее всего, выше темпов роста внутреннего потребления, неопределенность и вышеназванные проблемы мировой рыночной конъюнктуры, могут создавать излишки нефти в стране. Регулирование добычи путем закрытия скважин будет приводить к потере нефти в недрах. В таких условиях интегрированным компаниям, имеющим свою переработку, будет целесообразно в определенные периоды, вместо сокращения добычи за счет закрытия скважин, создавать резерв сырой нефти в объемах, зависящих от их добычных, перерабатывающих и экспортных возможностей, для более эффективного использования в благоприятные периоды. Государство может участвовать в распоряжении резервами в тех компаниях, где оно имеет свою долю, а также в счет налоговых и прочих платежей. Кроме того, оно может образовать специальный резерв, предназначенный, помимо коммерческих целей, для сугубо государственных нужд. Кстати, следует иметь в виду, что уже добытая и хранящаяся в резервуарах нефть имеет высокую залоговую стоимость. Поэтому, в случае нехватки собственных инвестиций или наличия более перспективных объектов для инвестирования, затраты на создание резервов могут быть покрыты за счет заемных средств на выгодных условиях. («Нефть России», N 5 2001 г., статья «В ожидании «лишней» нефти»).
Идея создания резервуарного парка для резервирования углеводородов была поддержана компанией «Роснефть» и государственным комитетом «Росрезерв». Однако в силу ряда причин, в первую очередь из-за сопротивления ряда крупных компаний, проект расширения резервуарного парка для накопления запасов был остановлен. «У нас нет свободных резервуаров, а строить новые — слишком дорогое удовольствие, которое оценивается в десятки миллионов долларов», — сказал в интервью ИД «Коммерсантъ» вице-президент «Транснефти» С. Н. Григорьев. Против идеи создания резерва нефти выступили и иностранные нефтяники. «В США и Европе резерв нефти создан потому, что они импортеры. А вот зачем России, крупнейшему экспортеру, сначала качать нефть из земли, а потом закачивать ее обратно (речь идет о подземных хранилищах. Прим. ред. «ФСР») — неизвестно. Объяснение может быть только одно — инициаторы этой идеи решили неплохо заработать», — утверждает в беседе с корреспондентом ИД «Коммерсантъ» высокопоставленный сотрудник американской компании, работающей на российском рынке.
Однако не исключено, что на последующих этапах развития ситуации на мировых рынках нефти к идее расширения резерва придется вернуться, и тогда, соответственно, возникнет потребность в строительстве значительных объемов резервуаров.

Нерасовая дискриминация. Создание резервуарного парка актуально в аспекте проблемы «дискриминации» доступа малых нефтедобывающих компаний к резервуарам, транспортным системам и мощностям по переработке. Согласно статистике МАП РФ, проблемы с получением доступа малых нефтедобывающих компаний возникают практически на всех этапах технологического цикла — при транспортировке, перевалке, переработке и хранении нефти и продуктов. Ежегодно в отношении вертикально-интегрированных нефтяных компаний возбуждается 3-4 дела по фактам такой дискриминации. В результате независимые нефтяники вынуждены продавать сырье по минимальной стоимости вертикально-интегрированным нефтяным компаниям, в чьей собственности находятся НПЗ.
Углубим переработку. Наконец, создание резервов для хранения добытой нефти актуально и в аспекте углубления переработки углеводородных ресурсов, с целью вывода на международные рынки продуктов с более высокой добавленной стоимостью. Резервуарные парки, приспособленные для хранения нефтепродуктов, актуальны как для создаваемых НПЗ, так и для перевалочных мощностей. Возвращаясь к проблеме перевалочных мощностей в составе интермодальных транспортных схем, уточним: актуально строительство таких резервуарных парков, которые могут быть перепрофилированы под нефтепродукты. Ключевыми требованиями, с учетом стоимости более компактного и дорогостоящего нефтепродукта, становится повышенная надежность резервуаров, находящихся в составе перевалочных комплексов. Еще один аспект перспектив «углубления переработки» — это появление в составе перевалочного комплекса независящих друг от друга емкостей, которые позволят одновременно поддерживать в наличии широким ассортиментный ряд нефтепродуктов (в частности, осуществлять одновременную перевалку мазутов, авиационного керосина, нескольких сортов дизтоплива и бензина).

УСАМА НЕ ДРЕМЛЕТ!
Макроэкономика лишь начинает сталкиваться с проблемой «инфраструктурного терроризма» — терактов, воздействующих на крупные объекты жизнеобеспечения. После недавней энергетической аварии администрация США поспешила объявить, что авария в энергосистеме вызвана «внутренними техническими причинами» (кстати, ответственность за этот энергокризис на себя взяла «Аль-Каеда»). История продолжилась недвусмысленно: через несколько дней после сбоя в США, «18 августа в 5.50 по московскому времени по причине расстрела неизвестными лицами изоляторов на 69 опоре внутренней линии электропередачи Имерети, соединяющей Ингури ГЭС с подстанцией Большой Зестафони, нарушилось энергоснабжение Грузии» (Заявление ОАО РАО «ЕЭС России» по ситуации с энергообеспечением Грузии от 18 августа 2003 г.)
Учитывая прекрасные возможности для политических авантюр, которые открываются с инфраструктурным терроризмом, следует предположить: нефтяная отрасль вообще и перевалочные пункты в частности могут стать поводом для террористического шантажа, и этим, вполне возможно, воспользуются заинтересованные круги. Опасность аварий на нефтепроводах и резервуарах актуальна не только с точки зрения политического террора: общеизвестна проблема конкуренции перевалочных портов за право транзита. Диверсионная работа, прикрытая политическими лозунгами, может оказаться одним из рычагов подавления конкурентов.
В этой связи емкости для хранения нефти и нефтепродуктов должны создаваться неуязвимыми с точки зрения наиболее вероятных способов террористического воздействия. Наиболее вероятные сценарии диверсий — закладка управляемого взрывного устройства, а также  применение реактивного снаряда, запускаемого с компактной установки (это может быть гранатомет, противотанковый или противозенитный носимый комплекс, реактивный снаряд, компактный миномет). При проектировании и строительстве крупных резервуарных парков необходимо позаботиться не только о контролируемых зонах отчуждения, но и «зонах невидимости» для диверсанта.
При разработке конструкций резервуаров желательно учитывать наиболее вероятные сценарии террористического воздействия на емкости. В случае, если речь идет о наземных резервуарах, не повредят такие наработанные решения, как «противогранатометная сетка», вызывающая остановку реактивных кумулятивных боеприпасов и их подрыв на безопасном для бронелиста расстоянии (а вот создание «активной брони», пожалуй, будет излишним)...
Менее вероятен, но не исключен, вариант диверсии с применением пилотируемого (или дистанционно пилотируемого) летательного аппарата. Для снижения риска тарана с помощью угнанного воздушного судна целесообразно обеспечить прохождение «воздушных коридоров» вдалеке от объектов потенциального риска, а также позаботиться о средствах перехвата уклонившихся от курса летательных аппаратов.

«Ты сам себе враг, Буратино». Кроме злонамеренного повреждения резервуаров, требуется обратить внимание на повышение культуры эксплуатации и инженерное обеспечение резервуарных парков. Так, 20 сентября 2001 г. в Красноярском крае произошел серьезный пожар на Рыбинской нефтебазе. Огнем было уничтожено 150 тонн сырой нефти, ущерб составил более 150 млн. руб. При расследовании причин пожара следственно-оперативной группой было установлено, что на сухотрубе подслойного пенотушения данного резервуара проводились сварочные работы. При проведении работ слесарь-монтажник допустил сквозной прорез (прожог) трубы, вследствие чего паровоздушная смесь нефти, находящаяся в трубопроводе и верхней части резервуара, воспламенилась. Произошел взрыв и разгерметизация корпуса резервуара. Через отверстие, образовавшееся в резервуаре из-за высокой температуры и разгерметизации, нефть стала выливаться в обвалование. Резервуар вместо системы автоматического пожаротушения был оснащен системой подслойного пенотушения с пенообразователем «легкая вода», однако вместо 30 куб.м. запаса пенообразователя имелось только 12 куб.м., отсутствовал трехкратный запас пенообразователя, личный состав ведомственной пожарной охраны ЛПДС имел низкий уровень подготовки, отсутствовали боевые расчеты пожарных автомобилей. Неудовлетворительным было и состояние наружного водопровода, давление воды в котором не превышало 2 атм.
Комментарии излишни.

«ЗЕЛЕНЫЕ» ЩУКИ ДЛЯ НЕФТЯНЫХ КАРАСЕЙ
Этот пункт — лирическое отступление, потому что непосредственно резервуарному парку в нем посвящен только последний параграф.
Некогда автор этой статьи наивно полагал, что периодически шумящие в прессе экологические активисты являются чем-то вроде клонированного Паганеля: любят природу, из энтузиазма передвигаются по стране на велосипедах, а с собой возят исключительно тушь для плакатов и сачки для бабочек. Может быть, есть и такие... Но однажды стал свидетелем выступления одной из экологических организаций.
Было это на объекте атомной энергетики, в 1999 году, в рабочий день и не в сезон отпусков. Активисты приехали на нескольких иномарках: трое юношей, две девушки. Все — с хорошими аппаратами мобильной связи, в униформе. С собой привезли две съемочные группы — одну независимую (а может быть, собственную), другую — регионального телеканала. Быстро поставили палатку. Развернули плакаты, изготовленные на плоттере — по тем временам это было роскошью. Хотя разворачивалось действо среди родных осин, часть плакатов была на английском. Простояли минут пятнадцать — пока телевизионщики вели съемку. Поговорили в микрофон (не путать с мегафоном). Свернули палатку и организованно уехали.
В материале местной газеты, который комментировал это событие, было (наверное, случайно) допущено несколько неточностей. Палатка превратилась в палаточный городок. Шестикратно размножились участники. Утверждалось, что активисты мирно перекрыли проходную и разошлись лишь после побоища со службой безопасности.
Все это огорчило, потому что незадолго до этого я беседовал с руководителем подразделения, против развития которого выступали активисты, и по всему получалось, что расширение его предпрятития и есть истинное радение за экологию. Кто-то обманывал или не понимал ситуацию. Чтобы выяснить истину, я связался с организаторами акции, но на просьбу о встрече получил предложение: сбросить официальный запрос с указанием контактного телефона, и «если нам будет интересно ваше предложение, то мы с вами свяжемся» (редакторы всего мира знают, что это — отказ от комментариев, причем невежливый).
Уже потом, в разговорах с газовиками, нефтяниками, энергетиками, атомниками выяснилось, что «экологический энтузиазм» хорошо оплачивается и теми компаниями, которые хотели бы раздуть шум вокруг невыгодных для себя проектов, и теми, кто хотел бы избежать шумихи вокруг собственных «новостроек». Цена оплаты услуг на крупных объектах — не сотни, а тысячи, и не рублей, а «зеленых»... Помню, тогда я напечатал злую статью в тонах «прекратим экологический рэкет». А между тем, думаю, был не прав... И вот почему. Приведем выдержку из воспоминаний академика В. А. Обручева («Пески Туркестана»):
Бакинские промыслы в то время (начало XX века: прим. ред.) переживали эпоху быстрого развития. По всем окрестностям Баку бурили скважины в поисках новых нефтяных площадей, покупали и продавали участки нефтеносной земли, и многие наживались на этой спекуляции (...). Черный городок в Балаханах имел очень своеобразный вид: повсюду поднимались ажурные высокие пирамиды буровых вышек, черные от нефти. В них выкачивали из скважин густую зелено-бурую нефть. В промежутках были разбросаны такие же черные избушки, в которых жили рабочие, везде чернели озерки и лужи, наполненные нефтью, и между ними извивались тропинки от вышки к вышке, от избушки к избушке, также черные, пропитанные нефтью. Нигде ни дерева, ни даже кустика или пучка зеленой травы; все было черно, пропитано нефтью, и даже воздух имел специфический нефтяной запах. Приходило в голову, что если где-нибудь здесь загорится нефть, пожар должен быстро охватить весь городок, и людям невозможно будет спастись. Осмотрев несколько скважин, в которых из трубы насоса вытекала тяжелой струей густая нефть в резервуар в виде нефтяного пруда, и понаблюдав приемы бурения на одной скважине, где работали смуглые черные персы в черной одежде, мы отправились в Сураханы...
Актуальны ли эти наблюдения сейчас? Добывающая, транспортирующая компания заинтересована в снижении издержек, и если издержки можно безнаказанно снизить за счет экологических мероприятий — они, с большой долей вероятности, будут снижены... Не будем забывать, что нефтью до сих пор залиты — и продолжают (по непроверенным данным) заливаться тысячи квадратных километров нефтепромыслов. Периодически продолжаются прорывы нефтепроводов, пожары и взрывы на резервуарах. Безусловно, экологическое движение в значительной степени дискредитировано и активным контр-PR крупных компаний, и топорной работой некоторых вымогателей — активистов. Но от экологического контроля за качеством проектов (пусть даже в форме «экологического рэкета») глобально и Россия, и человечество только выиграет: все мы заинтересованы в чистоте акваторий, литосферы, атмосферы.
Справедливости ради отметим, что о положительных тенденциях в экологической культуре резервуаростроения, причем осознанных на государственном уровне, свидетельствует Указ Президента, имеющий силу Закона, от 28.06.1995 N 2350 «О нефти», статья 36-4 которого «Проведение нефтяных операций на море и внутренних водоемах», введенная 11.08.1999,  гласит: «Строительство  и эксплуатация хранилищ и резервуаров нефти на море запрещается. Запрещается хранение и складирование нефти на морских сооружениях, за исключением временного (не более 20 дней) хранения нефти, при транспортировке такой нефти танкерами непосредственно с морских сооружений».
А теперь — короткий вывод о резервуарах. Современный парк емкостей должен создаваться с учетом таких параметров, как предотвращение утечек, и минимизация испарений — выбросов в воздух. Резервуарный же парк, созданный в «доэкологическую» эпоху, должен быть подвергнут всесторонней экспертизе на предмет соответствия современным требованиям по экологии и безопасности.

Вместо заключения. Таким образом, у России есть целый ряд причин для того, чтобы активизировать строительство новых и реконструкцию имеющихся резервуарных парков. Основные требования, которые предъявляет время — это возможность перевалки не только нефти, но и нефтепродуктов; повышенная экологическая надежность; защищенность резервуаров от террористического воздействия.

Полная или частичная перепечатка материалов - только разрешения администрации!