1 стр. из 1

Один из актуальных вопросов современной реставрации, особенно остро вставших в связи с попытками коммерческого освоения культурного наследия страны - это допустимость замены элементов, отхода от подлинности. В беседе с реставратором В. А. АГЕЙЧЕНКО контрастность этой темы проступает как нельзя более полно. С одной стороны, наш собеседник считает допустимым заменить фасадную скульптуру гальванопластической копией. С другой стороны - считает необходимым сохранять подлинную старину, к которой смогут прикоснуться потомки и реставраторы. Дело не в противоречивости личной позиции нашего собеседника, а в контрастности самой темы. Поэтому, наверное, задача реставратора - это поиск "золотой середины" на каждом новом объекте реставрации…

- Владимир Андреевич, выбранная стратегия сохранения исторических и архитектурных памятников - это привлечение инвестора в реставрацию и реконструкцию с правом извлечения прибыли, то есть коммерческой эксплуатации объекта. Бизнес-план музея или филармонии представить трудно, но торговые и деловые центры за старинным фасадом встречаются все чаще. Однако чтобы такой центр жил, в здание должны вноситься инновации. Тут и начинается проблема: одни подходят к возможностям переделки зданий с позиции "до основанья, а затем", другие - с позиций музеефикации и консервации, третьи ищут компромиссы и спорят с первыми и вторыми… Кто прав?

- Культурное наследие должно работать. В переносном смысле, но должно! Все объекты в той или иной степени - живые. Живут храмы, живет Эрмитаж, библиотеки, театры… Конечно, все это можно законсервировать, но тогда говорить о культурном наследии пропадает смысл. Только спецобслуживание в белых халатах и тапочках. Все объекты живые, особенно те, которые эксплуатируются - а следовательно посещаются. В храмах - слои иконописной живописи. Это старый вопрос, в каком виде реставрировать тот или иной объект. На момент создания? Но тогда из Успенского собора надо выкинуть центральное отопление, пусть будет отапливаться лампадами. Убрать освещение, перейти - на свечи. Нужен разумный подход, и методика должна быть соответствующим образом откорректирована.

Пример в Санкт-Петербурге - реставрация знаменитого ангела на шпиле Петропавловского собора. Он подвержен значительному износу из-за ветра, мелкой пыли, сернистых осадков. Позолота быстро разрушается. Металл самой фигуры и каркаса также физически изношен. НО КГИОП Петербурга выступил только за восстановление подлинной фигуры. Эти работы крайне сложны - они требуют промышленного альпинизма, вертолета. Я предложил сделать абсолютно точную копию, например методом гальванопластики, разве что с титановым, а не железным каркасом внутри. Подлинного же ангела можно было отправить в музей, а на его место водрузить идентичный новодел. Можно гарантировать лет 200.

- До 500-летия Петербурга…

- Другой пример - реконструкция паркетных полов в Георгиевском зале Большого кремлевского дворца. Это уникальные полы, состоящие из 43 пород дерева. Можно было бы закрыть их фальш-полом и так "сохранять для потомков". Но Георгиевский зал живет, он существует как помещение для официальных приемов и торжественных церемоний. Если мы эксплуатируем объект, то должны показывать его во всей красе. Сейчас зал посещают тысячи людей, там проводятся официальные встречи, фуршеты, танцы. В обычное время его закрывают ковровыми дорожками, но в торжественных случаях дорожки убирают. Чтобы сохранить паркет, но оставить его в помещении, было решено покрыть его слоем прозрачного лака. Согласно методик это неправильно - если использовать, то лаки масляные, но они не дают защиту от истирания. Впрочем, когда я вхожу в Георгиевский зал, у меня и мысли нет ступать по этому паркету - стараюсь ходить по краешку. Окна в БКД оснащены стеклопакетами, но облик их полностью повторяет старинные образцы. Лифты, которыми оснащен дворец, отлично встроены в помещение: их двери трудно отличить от старинных дверных полотен дворца. Незаметно для глаз встроены и климатические установки, и три с половиной тысячи километров трубопроводов для инженерных коммуникаций.

На мой взгляд, именно это и должно стать примером того, как должна вестись реставрация: мы не меняем внешнего облика, но приспосабливаем здание под новые условия эксплуатации. Как, собственно, поступали и наши предки. Сетуем ли мы на Государей Императоров за то, что они перестраивали дворцы? На Пресне оставлен кусок подлинной булыжной мостовой. Слышали бы Вы, как клянут его и автомобилисты, и пешеходы. Можем ли мы отказаться от асфальта? Едва ли. Даже Дворцовая площадь в Петербурге замощена сейчас не булыжником, а более современным пиленым камнем.

- Аналогичные проблемы часто дискутируются в связи со скульптурой - в частности, этот вопрос актуален для Петербурга.

- Проблема актуальна во всем мире: подлинные скульптуры, из-за агрессивной внешней среды, необходимо удалять на специальное хранение в музеи, а на их место ставить точные копии - пусть даже из синтетических материалов. Та же деревянная скульптура на фронтонах Петергофского дворца - почему бы не заменить ее копиями из современных материалов, убрав деревянные подлинники в музей? Ведь тогда упростится и эксплуатация, и будут сэкономлены существенные средства: сейчас ее нужно реставрировать раз в 5-6 лет. Мы теряем самый смысл реставрации - и занимаемся работой ради работы. Гальванопластическая же копия в уходе очень проста, она может быть защищена обычной окраской. У нас аналогичные проблемы на особняке Пашкова, где известняк фасадной скульптуры значительно разрушен временем.

- А примеры такой работы есть?

- Во-первых, гальванопластики и выколотной скульптуры немало в том же Петербурге - она украшает Исаакиевский собор, в технике гальванопластики выполнена квадрига Большого театра. Мы восстановили методом гальванопластики орлов на фасаде Большого Кремлевского дворца. Они были сделаны летом 1998 года, иногда я изучаю их в бинокль - но изменений нет. Можно было бы восстановить их в подлинном материале, но это потребовало бы существенно больших затрат. А потратить деньги нужно на то, что действительно нужно сохранять как подлинники - монументальную живопись, мозаику.

Я согласен, что важно прикоснуться к камню, вжиться в эпоху, почувствовать ее. Но это возможно только в контакте с памятником, а следовательно, памятник нужно изменять - не допуская изменений принципиальных. Восстановлен Храм Христа-Спасителя, в него добавлены современные инженерные системы и лифты. Возрожден Константиновский дворец в Стрельне…

- Спасибо за пример…

- Комментировать работу по Константиновскому дворцу я не подробно не буду, но он будет жестко эксплуатироваться, поэтому должен быть приспособлен для новой жизни. Ведь и Версаль сейчас тоже приспособлен для нужд XXI века… Но, что касается собственно реставрационных работ, она, как мне кажется, критики не выдерживает. Сказалась спешка - что всегда неизбежно, если за дело берется администрация. Как была организована работа по реставрации БКД? Была сформирована комиссия Министерства культуры, мнение которой было решающим. Возглавлял ее ныне покойный академик С. С. Подъепольский, человек невероятно принципиальный, мой хороший друг. Но "Платон друг, но истина дороже": если мне случалось допустить отступления, он не принимал у меня работу. Только поэтому совпадения на БКД достигли 98-99%. Я понимаю, что перед заказчиком в Константиновском дворце стояла стратегическая задача успеть к сроку. Но и к сроку можно было успеть с лучшим качеством. Если же речь идет о попытках сэкономить, то результат окажется не лучшим. В частности, в Константиновскм дворце было принято решение не восстанавливать люстры, бра, торшеры - были использованы стилизации под ту эпоху. Впрочем, похожая проблема долго обсуждалась и при реставрации позолоченных люстр БКД: вначале предлагалось использовать позолоту толщиной 0,2 микрона. Но такой слой держится до первого стирания пыли. Мы с трудом настояли на слое в 1 микрон - и можем надеяться, что результат будет качественным в течение лет тридцати. Можно было использовать вместо золота поталь, и она продержалась бы 10 лет. А разборка, отчистка, новое покрытие и монтаж люстр - окажутся существенно дороже… Между прочим, наши предки использовали слои позолоты толщиной от 4 до 6 микрон, поэтому и старинная позолота держится до сих пор.

- Если речь идет об инвесторе - человеке прагматичном и расчетливом - то проблема экономии "на спичках" усугубится…

- Да, и я знаю ряд памятников и в Москве, и в Петербурге, и в стране, которые погибают под эрзац-реставрацией. Угроблен уникальный особняк Шехтеля под Подольском - а таких объектов в стране единицы. Заказчик приглашает тех, кто заявляет меньшую цену, а те, кто реставрирует дешево, еще больше снижают издержки в надежде заработать. Между прочим, хочу упрекнуть петербургских реставраторов за их местничество: рынок "северной столицы" огромный, и на нем хватит места всем. Петербургская школа реставраторов просто не в состоянии освоить его самостоятельно, поэтому на рынок проникают малопрофессиональные компании. Москва и Петербург принадлежат не москвичам и петербуржцам соответственно, а всей стране - потому что строились всей страной. Мне лишь в последнее время удалось растопить лед в отношениях…

- Ну а на чем можно сэкономить?

- Разумно подойти к схеме налогообложения. Если реставраторов избавить от огромной арендной платы, от НДС, налога на прибыль и заработную плату, то за это вполне можно сократить сметную стоимость объектов, по моим подсчетам, процентов на 30. А направить эти деньги на ту же реставрацию. Сегодня ситуация получается абсурдная: мы крутим впустую деньги, а на реальное дело идет намного меньше, чем проходит по бумагам.

Полная или частичная перепечатка материалов - только разрешения администрации!