1 стр. из 1

Член Союза архитекторов России, кандидат архитектуры, руководитель архитектурной мастерской «Грандтеръер-АТРИУМ» А. В. Мельниченко уже несколько лет работает в Санкт-Петербурге. В наш город его пригласил известный строитель дамбы Ю. Севенард.  Мы встретились с Александром Васильевичем. Наш разговор пошел о перспективах и качестве современной архитектуры.

— Не жалеете, что переехали в Петербург?

— Поначалу очень жалел. В Москве, конечно, масштабы, более деловые подходы к решению проектов, деньги. Но потом стало все более и более нравиться. Санкт-Петербург — это интеллектуальный, культурный город, красивый. Его называют Северной столицей. Соглашаясь с этим, я все-таки предпочитаю другое определение — это культурная столица, и по многим параметрам архитектура здесь цивилизованнее, чем в Москве, она тоньше и стройнее. Имею в виду и современное зодчество.

— Ваше архитектурное кредо…

— Это архитектурно-функциональная чистота решений, сила пропорциональных связей.

— Не рискуете ли Вы, защищая атриумное направление на Северо-Западе. Здесь сложнейшие климатические условия, а атриум — это сооружение, связанное со светопрозрачными конструкциями. Малейшая трещина, малейший брак производителей, строителей — и уже щель, протечка, промерзание, а затем и неизбежное разрушение конструкции…

— По этой тематике у меня более 30 научных работ. И в моей архитектурной деятельности атриум является своеобразной визитной карточкой. Я считаю, что атриум со своими световыми и пространственными возможностями выступает архитектурной доминантой таких городов, как Санкт-Петербург, курортных центров Северо-Запада и других известнейших туристических мест России. Атриумы — будущее жилых комплексов.

Занимаясь научной работой, я много прочел, посмотрел, изучил вопрос изнутри: что и как строится в Атланте, Чикаго, Сан-Франциско, проштудировал творчество архитекторов Фостера, Портмана, Джонсона, Тайдлера, Кубасова. В результате пришел к выводу, что атриум в современной трактовке очень перспективен для воплощения в жизнь как коммерческих проектов, так и любых иных творческих планов. Это территория, способная превратиться в торговую площадь или в место прогулки жителей жилого комплекса, в спортивную площадку или в пассаж и т. д. и т. п. Международный и отечественный опыт дают основание утверждать, что атриум не будет работать как отрицательный момент ни с экономической точки зрения, ни с точки зрения создания микроклимата в возводимых строениях. Он не повлечет за собой неблагоприятные последствия. Это зона человеческих, людских контактов. Он может быть градообразующей доминантой, звеном между прошлым и будущим.

— А уровень технологий, качество современного материаловедения и производства — позволяют ли они всерьез надеяться на перспективность вашего направления?

— Да, позволяют. За рубежом, например, в архитектуре и строительстве давно уже применяются высококачественные технологии, используемые при строительстве космических кораблей, да и мы, покупая эти технологии, пользуемся достижениями цивилизации. Те же стеклопакеты, применяемые при возведении атриумов, стоят не дешево, но они герметичны, энергоэкономичны и обеспечивают достаточную для современного человека степень комфортабельности и безопасности. На сегодняшний день можно возвести атриум практически любого размера. Высокая затратность со временем может принести заказчику колоссальную выгоду и экономию. Заказчику и архитектору (последнему в меньшей степени) надо просто перестроить свою голову, что, кстати, очень не просто.

— Построили замечательный атриум, но его обогрев, как и всех домов в данном микрорайоне, подключен к центральному отоплению, которое зимой взяли и отключили на недельку. И все цветочки и пальмочки там померзли, отделка покоробилась…

— Действительно, российское современное городское домостроение привязано к проблемному центральному теплоснабжению. Но учитывая это, можно и на современном этапе увеличить степень теплосбережения путем увеличения, например, глубины постройки. Уширяется корпус здания, квартиры идут как бы вглубь. Уменьшая периметр здания за счет уширения корпуса, сокращаются потери тепла на 10, а порой на 30%. Неразумное проектирование конструкций фундаментов, стен, окон, крыш является серьезной причиной больших теплопотерь. Капитальное остекление лоджий экономит тепло примерно на 15%. Аккумулирование энергии солнца при наличии гелиоустановок — еще 15–40%. Ионизаторы воздуха, щитовые световоды позволяют транспортировать солнечную энергию внутрь помещения, обогревая тем самым здание. Все это надо предусматривать и предлагать заказчикам при проектировании.

— Мы поражаемся высокому качеству зодчества древних лет. А можно ли дать определение критерия качества архитектуры вообще?

— Под луной ничего нового нет. Качество в архитектуре — это прежде всего безопасность, состоящая из надежности, прочности и… красоты. Каждая из этих составляющих может дифференцироваться, расшифровываться и стремиться к идеалу. Для каждого они разные, но это истина, к которой стремятся все.

О критерии качества архитектурной работы можно сказать и по-другому: это понятие нравственное. Оно зависит прежде всего от внутренней культуры, образования, порядочности архитектора. Многие стали забывать, что образование — это основа всего. Без знаний, без их пролонгации, без стремления к совершенству о качестве в архитектуре говорить будет сложно. А формально мы, конечно, опираемся на точные расчеты, СНиПы и другие нормативные документы, на сложившиеся в городе традиции, инфраструктуру.

Многие мои коллеги жалуются на диктат заказчика. Кое-кто прикрывается фразой: «Клиент всегда прав». Я призываю архитекторов: не бойтесь сказать заказчику, что он не прав, если это так. Потом он вам только спасибо скажет. Качество архитектуры — это основа.

Конечно, архитектор во многом зависим от конъюнктуры рынка, от стройиндустрии, от заказчика, его материальных и финансовых возможностей. Но ситуация в мире и в России требует ответа: по какому пути пойдет развитие стройиндустрии, на сколько творчески подойдут различные организации к развитию тех требований, которые заложены, например, в законе «О техническом регулировании», который совершенно определенно требует наравне с национальными стандартами создавать стандарты организаций. Не принят ни один регламент. Думаю, не только потому, что дело это тормозят чиновники. Требования гласности создания и приема технических регламентов Думой предполагает широкое обсуждение их проектов, о чем я, к сожалению, пока информации не имею.

— Внесла ли ваша мастерская что-то новое в традиционно строгий петербургский классический стиль?

— Мои предки жили в Петербурге. Я — потомок дворянского рода. Фамилия моего прапрадеда золотыми буквами вписана в историю освобождения братьев славян на Балканском полуострове. Так что питерский архитектурный стиль обязан присутствовать в моих в генах. А если серьезно, то стиль архитектора зависит не от того, где он родился, а от того, где учился. Все мы учились в Советском Союзе, школа у всех одна: классика, лучшие европейские, российские и советские архитекторы. Из этой школы идет всё. Я лично любуюсь той петербургской средой, тем пластом культурных традиций, которые воплощены в зданиях, в градостроительном ансамбле, которые нам оставили наши предки бесплатно. Архитектор, где бы он ни родился, обязан учитывать стиль того населенного пункта, для которого он делает проект. Необходимо, чтобы он был не хуже, а в чем-то и лучше старого.

— Можете Вы назвать то, что построено по Вашим проектам и чем Вы можете уже гордиться?

— В Петербурге — это реконструкция здания нежилого назначения по адресу Мойка, 37 (бизнес-центр); строится элитный жилой дом на углу ул. Плуталова и Левашовского пр. на Петроградской стороне; проектируется современный, в стиле хай-тэк, торгово-бытовой комплекс в Приморском районе, гипермаркет на Выборгском пр., микрорайон «Южная долина» во Всеволожске, гостиница в Тосно и т. д. Проектируем и так называемые «интеллектуальные здания».

Полная или частичная перепечатка материалов - только разрешения администрации!