1 стр. из 1

Многие петербургские промышленные предприятия имеют славную долголетнюю историю. Завод «Электропульт» — одно из них. 9 мая администрация предприятия традиционно чествует своих бывших сотрудников — ветеранов войны и труда. В этом году мероприятие получилось довольно скромное и немногочисленное — время берет свое. После памятной церемонии с одним из старейших сотрудников предприятия, Михаилом Снарским, побеседовал корреспондент нашего журнала.

— Михаил Владиславович, когда Вы пришли на завод «Электропульт»?

— В войне я не участвовал — был слишком молод. Нас, мальчишек, успели эвакуировать из Ленинграда. На завод же, который во время войны, кстати, так же был перебазирован в Андижан, а затем возвращен на старое место, я поступил работать в 1951 г.Сначала я трудился в конструкторском бюро, затем перешел в испытательную лабораторию. Там я познакомился со многими старыми работниками предприятия, в том числе и прошедшими войну.

— Расскажите о них поподробнее, пожалуйста.

— Это были очень интересные люди с удивительной судьбой. Например, гальваником (а позже — начальником гальванического цеха) работал Иван Васильевич Гаврилов. На фронте он воевал летчиком, заслужил много боевых орденов и даже получил звание Героя Советского Союза. С ним произошла такая история. Уже ближе к концу войны, после неудачной атаки с воздуха вражеского корабля, штабной комиссар (человек совершенно не военный) попытался незаслуженно обвинить его в провале операции. Гаврилов вспылил и даже выхватил пистолет, чтобы застрелить клеветника, но его удержали. В результате, он был лишен всех наград, но оставлен служить, поскольку летчиком он был выдающимся. К концу войны он опять успел заслужить несколько боевых наград. Это был очень интересный человек, у которого можно было много чему научиться, прежде всего, в плане личных качеств.

До него гальванический цех возглавлял опытный инженер, получивший образование еще до революции, Отто Янович Каланья. К нему за консультациями обращались специалисты многих городских предприятий. У него — единственного из тех, кого я знаю, — гальванические ванны всегда были абсолютно чистые. Вот что значит старое образование, старая культура производства.

Когда я перешел работать инженером в ОТК, я познакомился с одним из тех, кто в 1935 г. основал завод «Электропульт» — Михаилом Андреевичем Лебедевым. Это был крайне организованный, пунктуальный даже в мелочах человек. Он тоже был из «бывших», сын священника и сам очень верующий, религиозный человек. Причем убеждений своих практически не скрывал, в партию вступать не стал. У него был удивительный педагогический талант: он умел так воздействовать на подчиненных, что они проникались поставленной перед ними задачей и решали ее заинтересованно, трудились не за страх, а за совесть. Видно, это было следствием его собственного духовного воспитания. Кстати, всю войну воевал на фронте и имел государственные награды.

— C кем еще из ветеранов Вам довелось работать?

— Их было очень много — война ведь коснулась практически всех. Юрий Александрович Галкин, бывший начальником шестого цеха, пошел на фронт добровольцем, был ранен, затем работал в тылу. Александр Соломонович Коган воевал под Ленинградом, на Невском пятачке. Очень скромный человек. Имел множество боевых наград, но я видел их на нем, пожалуй, всего один раз, на одном из юбилейных праздников Победы. Рогов из седьмого цеха — служил на знаменитых «катюшах» — тоже вся грудь в орденах. Василий Константинович Тарасов — член партии с 1931 г., даже учился в Высшей партийной школе. Там, в кругу приятелей, он имел неосторожность рассказать анекдот с политическим оттенком. На него донесли и тут же выгнали из партии. И хотя с помощью какого-то высокопоставленного знакомого ему удалось восстановиться, он понимал, что история эта бесследно пройти не может, поэтому не стал делать карьеру, а устроился на рядовую работу. Во время войны сразу был призван в армию, ходил в штыковые атаки, неоднократно был ранен, получил немало боевых наград. Два разведчика были у нас на предприятии: Борис Ландау (кстати, племянник известного ученого) много раз ходил через линию фронта, добыл 7 вражеских «языков»; Григорий Абрамович Лившиц уже при наступлении, когда отвоевывали Молдавию, был послан с радистом в разведку в небольшую деревеньку. И как раз в это время в нее вошла колонна немецких танков. Тогда они спрятались в доме и вызвали огонь «на себя». В итоге артобстрела вся деревня вместе с танками врага были просто стерты с лица земли. Сам он был ранен и получил в награду орден Ленина.

Вообще фронтовики не любили рассказывать ни о себе, ни о войне. Очень много было жестокости, много ужасов — тяжелые воспоминания. Я бы вряд ли смог сейчас о них много чего сказать, если б в 1960 г. мне не поручили организовать мероприятия по чествованию ветеранов. Получив в отделе кадров сведения о наших фронтовиках, я через военкомат связался с их однополчанами и попросил их рассказать о своих сослуживцах. Несколько молодых ребят сделали на этом основании сообщения о ветеранах нашего предприятия и выступили с ними на торжественном собрании. Из этих рассказов мне и известна большая часть сведений.

— Как сложилась Ваша судьба в дальнейшем?

— Я был назначен начальником НОТ предприятия, которое и возглавлял, пока меня не исключили из партии.

— А за что?

— В конце 1970 г. я выступил на партсобрании с тремя предложениями. Во-первых, чтобы обсуждение важнейших вопросов партийной политики сначала проводилось в первичных организациях, а потом бы ЦК на этой основе уже принимал решение. Во-вторых, чтобы всем была доступна информация о том, какую позицию по той или иной проблеме занимают члены парткомов, что учитывалось бы «первичками» при следующих выборах. В-третьих, чтобы были ликвидированы привилегии и введен партмаксимум, предполагающий, что члены партии (в т.ч. и руководящие работники) не могут получать зарплату, превышающую определенную сумму. Почти два года от меня добивались, чтоб я отказался от своих слов, а потом — исключили из партии. Вообще-то многие старые партийцы нашего завода говорили потом, что мне повезло, что «времена изменились», а вот лет за 20 до этого за такое выступление меня  могли и «к стенке поставить».

Эта история совпала по времени со сменой директора предприятия. Чтобы не быть уволенным с завода (а «бывшим членам партии» найти хорошую работу тогда было почти невозможно), я предпочел устроиться на «Электропульте» рядовым конструктором. Окончательно с предприятия я ушел уже после перестройки, в 1994 г.

Полная или частичная перепечатка материалов - только разрешения администрации!