1 стр. из 1

Когда россияне спорят, какой вид транспорта в нашей стране перевозит пассажиров больше всего, то обычно вспоминают о метро и автомобиле. Напрасно, потому что это — лифт. Лишь одна российская компания, не имевшая советского опыта производства лифтов, смогла уверенно войти в этот рынок и уверенно на нем закрепиться, несмотря на жестокое давление крупных конкурентов, а также успешно отбив попытку агрессивного поглощения. Это — московский завод «МЭЛ».

Для тех, кто мало знаком с лифтовой отраслью, поясним: исторически в стране было несколько крупных лифтовых заводов, которые обеспечивали типовыми лифтами всю территорию СССР и стран СЭВ. За годы «перестройки» объемы заказа сократились, а требования к лифтам выросли — и ряд производств прекратил свое существование. Выжило несколько крупных площадок, одна из которых — в Белоруссии (торговые марки из политкорректности не называем — они прекрасно известны). Также в России появились совместные предприятия международных лифтовых компаний. Но в этом ряду есть исключение — завод «МЭЛ». С генеральным директором этого предприятия Виктором Максимовичем Мамасуевым мы встретились, чтобы поговорить и о лифтах, и об электротехнической продукции завода.

— Виктор Максимович, Вы часто признаете, что «МЭЛ» по объемам выпуска лифтов существенно уступает крупносерийным производителям. Как правило, в таком случае средние производители либо уходят в элитный сегмент, либо развивают линейку индивидуальных предложений. В чем состоит стратегия завода «МЭЛ»?

— Основные ниши, в которых мы присутствуем — это поставка лифтов и электрощитовой продукции для муниципального жилья, и жилья «бизнес-класса» — то есть для людей среднего достатка. В этих сегментах места достаточно — самые крупные объемы строительства приходятся именно на эти виды жилья. Задачу производства лифтов для элитного жилья и офис-центров мы перед собой не ставим. Компания, которая строит элитное жилье, обладает достаточными финансовыми ресурсами для приобретения импортных машин, и поменять ориентацию таких клиентов на российские изделия крайне сложно: в представлении большинства, российский лифт по качеству отстает. Хотя, в основном, мы работаем на уровне европейских производителей, и наш лифт вполне надежен, хотя еще проигрывает в дизайне. Может быть, в перспективе мы попробуем изготавливать панорамную кабину или что-то аналогичное, но для этого надо наработать связи с поставщиками специфических комплектующих — у кого следует брать прочное зеркало, у кого позолоченные поручни...

Тем не менее мы планируем некоторые введения, которые дадут нашему лифту существенные преимущества в своем ценовом сегменте. Так, мы планируем выпустить модель с частотным регулятором главного привода, при этом не «выскакивая» за цену. Никто не верит, говорят «фантастика», но это действительно так. Второе — планируем запустить в производство конструкцию без машинного помещения. Новые позиции выводить на рынок непросто, особенно с учетом требований новых ПУБЭЛ, но определенную помощь нам оказывают западные партнеры. Также проблема в том, что у нас не хватает конструкторов-лифтовиков: лифт очень «умная» машина, и нужны специалисты, которые годами занимаются этой задачей.

Таким образом, мы стремимся развивать объемы производства обычных лифтов, хотя в этом же сегменте работают и основные российские производители. Даже если мы выйдем на объемы от 50 до 100 лифтов в месяц, для рынка это будет все равно что комариный укус: крупный завод производит до 600 лифтов в месяц. Правда, крупные производители традиционно испытывают ревность и стремятся не выпускать нас на рынки.

Что касается конкурентов по электрощитовой продукции, мы приняли решение не бороться за нижний ценовой сегмент. Нужно ли строить предприятие, вкладывать в него и финансы, и нервы, если в принципе аналогичное производство можно при желании наладить в подвале или гараже, в качестве семейного бизнеса? Поэтому мы приняли решение перей-ти в наукоемкий сегмент производства электрооборудования, и в производстве силовых трансформаторных ячеек вышли на европейский уровень качества. На достойном уровне и наши разработки лестничных щитков типа УЭРМ. Поэтому мы вполне в состоянии обеспечить нашей электрощитовой продукцией и обычные, и элитные дома. Пример тому, в частности, наша работа с компанией «Крост». Причем мы не просто готовы поставлять электрощитовую продукцию в элитные дома, но и уверены, что не будем краснеть за нее.

— Получается, что «МЭЛ» способен обеспечить поставку и лифтов, и электрооборудования «под ключ»? 

— В принципе мы способны обеспечить комплектацию дома от трансформаторной ячейки до распаечной коробки и розетки, и пытались решать эти задачи на заре нашей деятельности. Однако задача уперлась в проблему комплектации — к нашим изделиям и шкафчикам нужно добавить еще 1000 мелочей — а для этого было нужно усилить управление производственно-технической комплектации, что весьма непростая задача. Я в этом убедился, когда начал заниматься производством лифтов. При поставке лифта требуется огромное количество комплектующих для монтажа в шахте. Казалось бы, сделал кабину, проверил, упаковал и отправил. Но чтобы опустить ее в шахту, нужно дополнить ее сотнями единиц — надо найти поставщиков дешевле и качественнее, обучить людей комплектовать каждый лифт, проследить за каждой мелочью. Если мы все выполним, но забудем пять болтов, то создадим большую проблему на стройке. В общем, мы можем решить и эту задачу.

По этой же причине мы не стали развивать монтажные подразделения — у каждой из крупных строительных компаний есть собственные, хорошо развитые монтажные управления. Одно время, еще в советский период, «МЭЛ» планировал развить монтажное подразделение для работ на высоковольтном оборудовании, однако с началом «перестройки» это направление заглохло. На сегодняшний день нас устраивает качество работы тех двух подрядных организаций, с которыми мы работаем.

— Похоже, что сегодня именно работа по развитию сетевого хозяйства может стать приоритетом в Москве… Как полагаете, какие коррективы принесла авария на подстанции Чагино?

— Не хотелось бы выступить с позицией «кому война, а кому мать родна», но нужно понимать: на эту ситуацию должна последовать реакция, в том числе в виде серии заказов. И я ожидаю, что такие заказы будут. Мы, в частности, можем предложить современные трансформаторные ячейки — по конструктиву и идеологии они не хуже европейских или качественных восточных, в чем я имел возможность убедиться, посетив ведущие европейские производства.

Одна из важнейших позиций в электрооборудовании — это блочные трансформаторные подстанции, существенно меньших габаритов, чем мы привыкли видеть в городах. Эту продукцию мы производим совместно с заводом ЭЗОИС — они изготавливают необходимые конструкции, мы же — всю «начинку». По заданию «Московской кабельной сети» мы разрабатываем уже третье поколение таких ячеек, причем работаем совместно с одной из лидирующих мировых корпораций — Siemens.
Однако беспокоит другое. Авария напугала всех, и в этой ситуации возможно принятие поспешных решений — направление инвестиций не на заказы российского производства, а зарубежным производителям. Такое решение может быть обусловлено, в том числе, недостаточной информированностью «большого начальства», которое сегодня подключилось к проблеме реконструкции энергетического хозяйства, о возможностях российского оборудования.

Ближе к потребителю

— Виктор Максимович, «МЭЛ» развернул новое производство на территории Республики Татарстан. С чем связано это решение?

— Меня часто спрашивают об этом — почему не представительство, почему не торговый дом? Я делал такие попытки, пока не убедился в их бесперспективности. Представьте себе, что я собираюсь войти в рынок, начать поставки крупных партий лифтов. Однако у меня нет возможности так же «играть» с ценами, как у крупных лифтовых заводов, которые производят 500–600 лифтов. Чтобы войти в регион, особенно если речь идет о крупной партии лифтов, они могут опустить цену на 30%. А я — нет, потому что при выпуске 50 лифтов в месяц даже 5 изделий, проданных ниже себестоимости, скажутся на моем благополучии. И бороться невозможно. Тем не менее есть «слабые места» проблемы и в поставке лифта из Москвы — производитель находится далеко от обслуживающих организаций, качественный монтаж наладить непросто. Также заметную долю играет транспортная составляющая: если мы везем собранную лифтовую кабину, то в очень большой мере «везем воздух». Поэтому я принял решение заинтересовать местные власти развитием производства на месте — это и занятость, и налоги в местный бюджет, и возможность не зависеть от монополии. С этой идеей я объехал много регионов, и ставил единственное условие: предприятие создается как совместное, 51% акций принадлежит заводу «МЭЛ», а местная администрация «входит» в капитал производственными площадями, пригодными для работы. Тогда я «юридически» сильнее, могу обеспечить принятие приемлемых решений, и могу не бояться, что через год меня «попросят» с производственных площадей. Как бы не хромало наше законодательство, но эти права отстоять можно.

Однако почему я остановился именно на Республике Татарстан? Оказалось, что в регионах большая часть производственных площадей, хотя и постепенно превращаются в руины, давно находятся в частных руках — их приобрели либо директора, либо бывшие главы администраций. Но это полбеды: как правило, нам предлагали — мы войдем в капитал, но вложите в ремонт 8–10 млн., и будем работать. В итоге понял, что разговаривать бесполезно, и адекватное понимание встретил только в Краснодарском крае и в Татарстане.

В Татарстане уже была развернута программа диспетчеризации — она осуществляется на основе разработок З. Р. Бабаева, генерального директора компании «Умный Город», в г. Протвино Московской обл. Он сообщил нам, что местные власти заинтересованы в развитии лифтового производства — программы строительства, как коммерческого, так и муниципального, там развернуты очень широко. Мы подготовили письмо Минтимеру Шаймиеву, который «расписал» его четырем профильным министрам.   Подготовили и провели совещание по этому вопросу, и выделили нам неплохое помещение на окраине Елабуги, бывшую базу по ремонту сельхозтехники. Неплохой цех, административное двухэтажное здание, рядом еще один большой цех на перспективу. Мы сделали небольшой ремонт, ввезли необходимое оборудование, и, в принципе, сборочное производство уже готово.

— Какое производство оказалось запустить легче — первое или второе?

— Конечно второе, потому что накоплен большой опыт, и его можно сейчас переосмыслить и использовать. Особенно важным был 1996 г., когда мы были вынуждены ломать производственную систему советского времени. Например, считалось, что производство должно быть организовано по принципу так называемых комплексных бригад, когда в одной бригаде находятся штамповщик, пильщик, сварщик… Во-первых, они покрывали некачественную работу друг друга, и никакой ОТК справиться с этим не мог — тем более что было немало работников с правом «личного клейма». Во-вторых, когда у сварщика к концу месяца заканчивалась работа, ему вручали отвертку и он становился сборщиком — то есть ресурс рабочего времени расходовался нерационально. Сломать такое сложившееся производство стоило много трудов, но мы смогли и перешли к так называемому узкопрофильному. Собственно, ничего нового мы не изобрели — так работают и на Западе. Также важно, что больше не делаем кадровых ошибок  — знаем, что на руководящих должностях должны находиться производственники. К советам «непроизводственника» прислушиваться даже опасно, потому что никакое современное образование не заменит заводского опыта. Монтажник, строитель никогда не станет заводчанином.

— Каким образом обеспечите «логистику» продукции и комплектующих между двумя площадками?

— Пока речь идет о сборочном производстве — лифты получают техпаспорта «МЭЛ», и мы несем за них полную ответственность. На первых порах детали, которые мы изготавливаем на площадке «МЭЛ», новое производство будет получить с нашего завода. Заказ на покупные детали и агрегаты новое предприятие имеет право размещать на других заводах — и если в цене мы выиграем, тем лучше — дешевле будет лифт. Когда объем заказов вырастет до ожидаемого уровня, можно будет говорить о приобретении производительного оборудования и начале выпуска ответственных деталей на месте.

— А какова доля импортных комплектующих? Речь идет об «импортозамещении», о поиске компромиссов, о конфронтации?

— Чтобы обеспечить приемлемую цену, мы стремимся использовать минимум импортного и максимум российского. Но ставить вопрос в форме «импорт не пущать» бессмысленно: слава Богу, западные производители позволяют нам знакомиться с их наработками. Путь, который они проходили полвека, мы можем проще и быстрее пройти за 10 лет, по проторенной дороге. В то же время никакой российский производитель не допустит 100% импортных комплектующих, потому что возникнет вопрос — а что же будет он сам делать, чем обеспечит загрузку?

Безусловно, серьезнейший импульс развития — это создание совместных предприятий. Мы длительное время вели переговоры с крупной западной компанией, однако когда одна из финасово-промышленных структур попыталась осуществить недружественный захват нашего предприятия, зарубежные партнеры отказались иметь с нами дело. Не могу сказать, чтобы сильно жалел об этом — потому что предпочитаю иметь дело с российским инвестором, который будет вкладывать средства в реальное развитие производства.

107497 Россия, Москва, 2-ой Иртышский пр-д, д.11
тел.: (095) 462-1909
факс: (095) 462-5400
E-mail: zavodmel@yandex.ru
www.zavodmel.ru

Полная или частичная перепечатка материалов - только разрешения администрации!