1 стр. из 1

Каждой их работе гарантирован аншлаг поклонников — в силу того, что их работы украшают стены известнейших музеев и памятников культуры. Но главное, что отличает художников Межобластного научно-реставрационного художественного управления от просто художников — это отсутствие права на авторство. Сколько кропотливой работы и мастерства не было бы вложено в воссоздание полотна или фрески, картина должна выглядеть как работа ее первого автора, а следы труда реставраторов не должны быть заметны даже взгляду специалиста, хотя бы от подлинника и сохранились только обгорелые обрывки. Реставрация картин — служение искусству, но не по произвольным законам вдохновения, а по научным расчетам, архивным исследованиям, суммированному опыту.

В здании управления на Кадашевской набережной относительная тишина — подобная той, что наступала в период отпусков в государственных учреждениях. Но у художников сегодня не отпуска, а, напротив, период максимальной загрузки — лето, сезон реставрационных работ.

— Все разъехались в командировки по разным концам страны, — рассказывает наш собеседник, директор МНРХУ Министерства культуры РФ С. В. Филатов. — Большие работы выполняем в Спасо-Преображенском соборе на острове Валаам. Закончена реставрация в Казанском Кремле, Благовещенский собор которого является одним из важнейших объектов этого года — в день Казанской Иконы Божьей Матери в соборе проводил праздничную службу Патриарх Московский и всея Руси Алексий. Отреставрированы все стенные росписи, восстановлен иконостас, состоящий из более чем ста икон, сделаны и повешены паникадила. Сам собор построен в XVI веке, еще при Иване Грозном. Но до нас дошли только фрагменты росписей XVII века, по большей же части — XIX века. Поэтому сильно утраченные настенные росписи XIX в. пришлось воссоздавать на основе архивных данных.

Работаем и в Подмосковье. Очень интересный объект — церковь Успения на Городке, которая относится к эпохе Андрея Рублева, и многие специалисты предполагают, что расписывать ее мог сам преподобный Андрей. Это уникальные росписи, прекрасно известные всем искусствоведам, и они давно не реставрировались. Сейчас мы готовимся к реставрации, отрабатываем оптимальные методики. Выполняем работы и в Москве. В Покровском соборе на Красной площади восстанавливаем орнаментальные фасадные росписи, на субподряде у компании «Ресма». Есть и прямой договор на работы с музеем на реставрацию иконостаса церкви Николы Великорецкого. По прямому договору с Музеем Московского Кремля, предстоит выполнить работы в Архангельском соборе.

— Похоже, что, сколько бы реставраторы не работали, предстоящей работы еще больше…

— Да, на целом ряде памятников работа еще предстоит. В Подмосковье немало потенциальных объектов, но, к сожалению, ряд памятников находится в тяжелом состоянии, а выделяемых средств на все объекты не хватает. Поэтому несколько лет назад мы настояли, чтобы средства были выделены на три уникальных объекта. Кроме названной церкви Успения на Городке в Звенигороде, это также собор Лужецкого монастыря в Можайске, где сохранились фрагменты росписей XVI века. Последний раз работы там проводились в 1960-е годы, поэтому сейчас фрески нуждаются в реставрации. Третий уникальный объект Подмосковья — Воскресенский собор в Волоколамске, с фрагментом росписи Дионисия. Для лучшей сохранности было принято решение снять со стены этот фрагмент и передать в музейную экспозицию. Сейчас эта работа уже закончена и фреска находится в Волоколамском музее.

Видимо, скоро будут активизированы работы в Софийском соборе г. Вологды — росписи пришли в плохое состояние из-за увеличения влажности стен, появились высолы, плесень, началось шелушение красочного слоя. Первым делом предстоит выполнить противоаварийные работы. Такие же проблемы свойственны и многим другим древним храмам. Так, в этом году мы провели первичное обследование живописи собора в Пицунде, в Республике Абхазия. Храм построен в X столетии, а большая часть живописи создана пятью веками позднее. Из-за протечек в кровле и подсоса влаги из почвы появились очень аварийные участки — засоления, отставание штукатурки и красочного слоя. Надеюсь, что если в Сухуми найдется хотя бы немного средств на противоаварийные работы, мы сможем заняться этим памятником.

Другой известный памятник на Кавказе — церковь в селе Нузал в одном из ущелий Северной Осетии, где сохранились росписи XV века. Я хорошо знаю этот храм, потому что выполнял его реставрацию 22 года назад. Тогда были сделаны противоаварийные работы по стенописи. Над сооружением был сделан навес, который защитил его от снега и дождевой воды. Только сейчас, наконец, нашлись средства на реставрационные работы, и есть возможность привести росписи в «экспозиционный» вид, чтобы живопись можно было показывать экскурсантам. На этом объекте будет трудиться один из наших лучших мастеров, Анатолий Семенович Кузнецов, Заслуженный художник России, получивший это звание именно за реставрацию древней живописи. Начали работы в соборе Рязанского кремля, где приводим в порядок иконостас.В Иоанно-Богословском монастыре под Рязанью будем реставрировать росписи XVII века, сохранившиеся в Святых Вратах, ведем работы в Устюге, Пскове и других городах России.

— Вы перечислили в основном духовные памятники. А работаете ли на памятниках «светской» живописи?

— Одна из недавних работ — реставрация Новосибирского оперного театра, на субподряде у компании «Моссиб». Эта организация работает на объектах Министерства иностранных дел РФ, и специалисты «Моссиба» могли познакомиться с нашей работой на одном из объектов МИД — Доме приемов, где мы восстановили живописные полотна после пожара. Сложность работ в Новосибирске выразилась в том, что перед нами были поставлены очень короткие сроки. Нам предстояло отреставрировать живописный плафон в зрительном зале, но не было возможности заранее установить леса, и нам пришлось вначале исследовать красочный слой лишь визуально, с балконов, через бинокль. Утрат красочного слоя было немного. Но когда были установлены леса, то оказалось, что краска сильно шелушится, что оказалось неожиданностью, и нам, дополнительно к планировавшимся объемам, пришлось провести большие консервационные работы. Первый этап — половину площади — отреставрировали до Нового года, затем дали возможность бригаде реставраторов встретить Новый год дома в Москве. Когда бригада вернулась, в Новосибирске были переставлены леса на вторую половину зала. Здесь работа шла уже легче, потому что новых неожиданностей не оказалось. Одновременно мы реставрировали росписи в фойе. Сложность заключалась в том, что требовалось уложиться в срок. Интересно, что в театре была использована живопись темпера, причем связующим красок был яичный желток — эта практика была обычной для иконописи и древней стенописи, и мы не ожидали встретить ее в здании театра, построенного в годы войны.

Безусловно, этот опыт работы пригодится нам для работы и на других аналогичных объектах. Так, вскоре будут развернуты работы в здании Государственного Академического Большого Театра. Нам уже довелось работать в этом театре — в частности, мы провели обследование состояния росписей и передали материалы заказчику.

— Сергей Викторович, Вы отметили проблему сжатых сроков, но ведь спешка может плохо отразиться на качестве?

— Действительно, такая проблема есть, и заказчик смотрит сегодня не только на стоимость, но и на сроки выполнения работ. Мы со сроками не подводим, но если заказчик пытается уложиться в нереально короткое время, то настаиваем на корректной постановке задачи. Так, после пожара в Доме Приемов МИД заказчик настаивал на том, чтобы реставрация была проведена за три месяца. Мы настояли на том, что реальный срок порученной нам части работ — семь месяцев, и убедили заказчика в нашей правоте. Именно эти сроки были внесены в задание, и тогда мы взялись за работу, завершив ее в срок. Каким бы срочным ни был объект, увеличением численности работников на нем многие проблемы не решить — технологические процессы реставрации живописи связаны с затратами времени. Например, невозможно ускорять процесс высыхания штукатурки, клеев, грунтов, красок.

— Известно, что сегодня в практике тендеров появилась не только проблема «демпинга деньгами», но и «демпинга временем». Не возникает ли ситуация, когда некие небольшие фирмы готовы выполнить работу и быстрее, и дешевле — а качество такой работы можно оценить лишь после работы?

— Мы участвуем в тендерах наравне со всеми. Но наша организация хорошо известна, нас знают не только в России, но и за рубежом. У нас работают очень высококвалифицированные художники-реставраторы, и их много. Поэтому мы можем выполнять качественно любые по сложности работы и при этом укладываться в разумные сроки. Высокий профессиональный уровень мастерской помогает нам в тендерах.

— А легко ли было, даже используя большой профессиональный авторитет, войти в рыночную схему работы?

— Принципиальных сложностей не возникло, потому что наша работа и в советские времена оплачивалась на принципах хозрасчета, сдельно. Кроме работ на средства федерального бюджета, мы работаем и за средства, выделяемые правительством Москвы и другими заказчиками. Некоторое время назад мы испытывали другие трудности рыночного характера.

Во-первых, это хозяйственный спор между Минимуществом и правительством Москвы за право собственности на наше здание. В конце 1970-х гг. город передал его в распоряжение Министерства культуры. Мы его отреставрировали собственными силами, но затем здание попало в список объектов, на которые город хотел вернуть право собственности. Лишь недавно вышло решение суда, которое окончательно установило, что здание должно остаться в федеральной собственности. Теперь мы ожидаем, что договор на хозяйственное ведение будет продлен — мы содержим здание за свой счет, но имеем возможность не платить аренду.

Вторая проблема — акционирование реставрационных организаций, которые в настоящее время принадлежат государству. Мы являемся государственным унитарным предприятием и боремся против акционирования, потому что по линии управления идут немалые объемы работ, и пока организация находится в государственном подчинении, проследить за корректностью расходования средств проще. Если же мы получим форму акционерного общества, то придется заниматься коммерческой реставрацией и прочими подобными задачами — это даст нам больше дохода, но мы будем вынуждены остановить ряд менее выгодных работ, хотя они и необходимы для российских памятников. По нашему настоянию, проблема приватизации пока отложена до следующего года и до решения Правительства РФ. Многие мои коллеги помнят волну приватизации государственных реставрационных компаний, но следствием этого для большинства было мельчание, а затем и исчезновение. Думаю, что повторное проведение такого же «эксперимента» даст те же результаты. Надеюсь, что решение, которое будет принято в Правительстве, не нанесет ущерба российской культуре и не приведет к ликвидации выживших реставрационных предприятий.

Межобластное научно-реставрационное художественное управление
115035, Москва, Кадашевская набережная, 24
Тел. (095) 951-13-58
Факс (095) 951-7057
E-mail: mos_mnrhu@mail.ru

Полная или частичная перепечатка материалов - только разрешения администрации!