1 стр. из 1

Г.И. Шмаль, президент Союза нефтегазопромышленников России:
— В последнее время вопросы, связанные с освоением российского шельфа, стали звучать все чаще и чаще. И это не случайно, ведь российский шельф занимает 6 млн км, из которых, по оценке специалистов, около 4 млн — территории, весьма перспективные на нефть и газ.
Если говорить о состоянии сырьевой базы нефтяной и газовой промышленности страны, то сегодня основной нефтедобывающий район у нас — Западная Сибирь, на долю которой приходится более 70% добываемой нефти. По газу — Ямало-Ненецкий округ (более 90% добычи). Специалисты говорят о том, что Западная Сибирь еще полностью недоразведана. Существуют разные оценки: некоторые считают, что разведано примерно 40%, другие — 50%. Но даже если и 50, то еще имеются достаточно серьезные ресурсы.
Если брать события последних лет, то я считаю, что выход «ЛУКОЙЛа» на Находкинское газовое месторождение — это очень большое событие для нашей газовой промышленности. И дело здесь не в том объеме газа, который будет добываться на этом месторождении, главное в том, что «ЛУКОЙЛ» вышел в новый регион, на гигантский полуостров, где имеются достаточно большие запасы.
Но когда я вспоминаю эпопею Западной Сибири (от открытия березовского газа в 1953 г. до приличных объемов его добычи прошло более 20 лет, а от открытия первой нефти в 1961 г. до подобных результатов — 14–15 лет), то понимаю, что мы сегодня опаздываем с выходом в новые районы добычи, прежде всего, в Восточную Сибирь. Пока первые попытки делают здесь у нас «Роснефть», «Сургутнефтегаз», некоторые другие компании. ТНК-ВР занимается, правда, пока очень слабенько, разработкой Ковыктинского месторождения.
Тюмень еще лет десять по нефти, а по газу, наверное, лет сорок, если говорить о нынешних объемах добычи, будет держаться, но надо сегодня думать и о новых провинциях. Мы считаем, что шельф в этом отношении является достаточно перспективным.
Мы достаточно активно работаем с нашими норвежскими коллегами, и я должен прямо сказать, что в плане техники и технологии добычи они далеко от нас ушли, поэтому мы должны взять у них все интересное и новое, с тем, чтобы заново не изобретать велосипед. Тем более, что сегодня более трети мировой добычи нефти и более четверти добычи газа приходится на шельф — здесь у наших зарубежных коллег достаточно большой опыт. Так, бразильцы недавно пробурили скважину в месте, где глубина океана была около 3 тыс. м, т.е. это не 200–300 м наших глубин. Это действительно очень серьезно.
Мы планируем достаточно продуктивно и тесно работать с Морской коллегией, понимая, что это как раз тот орган, который мог бы во многом повлиять на ситуацию, связанную с разработкой шельфа. Мы понимаем, что это дело — не дешевое. Даже первоначальные оценки говорят о том, что это раз в пять, а где-то и еще выше, стоимости работ на суше. Тем не менее, мы должны уже сейчас эту работу начинать. В свое время была разработана комплексная программа освоения шельфа, но, к сожалению, отсутствие контроля и, наверное, финансовые проблемы привели к тому, что, как и многие другие программы, она была «спущена на тормозах». Полагаю, что к ней необходимо вернуться, но уже на другой основе, — следует посмотреть то, что сегодня сделано, оценить, поправить, с тем, чтобы можно было дальше работать.

В.И. Урманчеев, советник генерального директора «Зарубежнефти»:
— Геологогеофизическая изученность российского шельфа очень низка, степень разведанности — крайне мала. Имеющиеся плавучие буровые установки и специальные суда распроданы, значительная часть кадров, имеющая опыт работы на шельфе, потеряна. Однако в мире есть и наглядный пример эффективной государственной политики в этом отношении — 30-летняя история развития нефтегазовой отрасли в Норвегии, Китае, Бразилии и ряде других стран.
В целях выхода из ситуации, сложившейся в освоении российского шельфа, по нашему мнению, необходимо принять следующие меры: кратно увеличить финансирование на геологоразведочные работы, создать национальную морскую нефтегазовую компанию, наделив ее правами уполномоченной госкомпании во всех проектах по разработке месторождений на континентальном шельфе, включая проекты СРП. Она также должна выступать в качестве генподрядчика при выполнении работ по геологическому изучению за счет государственных средств.
Для освоения континентального шельфа, согласно экспертной оценке Минпромэнерго РФ, в период до 2030 г. необходимо изготовить 41 платформу для добычи нефти, 14 платформ для добычи газа, 58 танкеров для перевозки нефти, 27 танкеров для перевозки газа, 139 единиц вспомогательного флота, два нефтеперевалочных комплекса в Баренцевом и Охотском морях.
Естественно, что поставленные вопросы могут решаться только комплексно, они тесно связаны с проблемами создания технических средств, производства нефтяного и газового оборудования, судостроения, трубопроводного транспорта, сервисного обслуживания месторождений, а также создания необходимых инфраструктур и подготовки кадров. Но их решение позволит к 2030 г. выйти на уровень ежегодной добычи с континентального шельфа РФ 110 млн т нефти и 160 млрд м газа.

Ойвинд Рекдал, директор по развитию представительства «Норск Гидро»:
— На норвежском шельфе наша компания работает на 10 платформах, у нас также есть 4 подводных добычных комплекса и один терминал. Месторождение Ормен Ланге, на котором мы работаем, — это огромное газовое месторождение, расположенное на глубине более 1000 м к северо-западу от побережья Норвегии. Все добывающее оборудование установлено на дне, в то время как перерабатывающие мощности — на берегу. С терминала добываемый газ будет транспортироваться до побережья Великобритании по самому длинному подводному трубопроводу.
Частью этого проекта является проведение квалификационных и сертификационных испытаний основного технологического оборудования, в частности, подводного газокомпрессора, который представляет особый интерес с точки зрения транспортировки газа на большие расстояния в условиях Арктики.
У нас уже накоплен 16-летний опыт работ по Штокмановскому месторождению. Мы принимали участие во всех проводившихся технических исследованиях по его изучению. Так, совсем недавно была закончена работа на седьмой скважине, где компания «Гидро» была консультантом «Газпрома» и «Газфлота».
Однако не стоит думать о том, что норвежские технологии могут быть просто перенесены на российский шельф, что они при этом будут экономически и технологически обоснованы. Конечно, норвежские технологии должны быть доработаны и адаптированы к условиям российской Арктики.
Вот основные моменты, на которые необходимо обратить особое внимание. Прежде всего, это концепция круглогодичного бурения и ведения добычи. Следующий момент — транспортировка продукта со скважины до берега на огромные расстояния, на протяжении которых при этом необходимо обеспечить систему дистанционного управления и энергообеспечения. Еще необходимо отметить важность надежности и безопасности работ, связанных с бурением и добычей нефти и газа. И, конечно, должны быть нулевые выбросы нефти на лед. Транспортировка газа до берега — это достаточно дорогое удовольствие. В этом смысле экономически выгодной альтернативой транспортировки газа по трубопроводу может быть транспортировка СПГ судами с характеристиками ледоколов.

А.Б. Золотухин, технический директор компании «Статойл Россия»:
— Так называемые танкеры двойного действия, которые впервые предложили финны, хорошо идут в открытой воде (как обычный танкер), а в ледовой обстановке они разворачиваются кормой вперед и крошат лед, как ледокол. При этом расходуя одно и то же количество энергии, такой танкер может проходить более эффективно лед толщиной в 2–3 раза больше, чем обычный ледокол.
Не надо забывать о таком важном вопросе, как обеспеченность танкеров (газовозов и нефтевозов) персоналом. Дело в том, что эта ситуация вообще пока не рассматривается. Но если Россия не хочет, чтобы ее флот через 10 лет стал таиландско-китайским, то нужно подумать об этом. Выпускники академии имени Макарова, например, это штучный товар, который получает начальную зарплату от 3 до 5 тысяч долларов и моментально разбирается западными компаниями. Для того, чтобы обеспечить бесперебойное снабжение газовозов, нужны тысячи таких специалистов. Когда заработает штокмановский проект, такие газовозы должны ходить каждый день. И кто будет в их экипажах работать, это, в том числе, и вопрос национальной безопасности России.
Важна и переподготовка нефтегазовых специалистов, которые имеют большой стаж и опыт работы на суше. Необходимо организовывать специальные курсы для их адаптации к морской специфике. Все это — большая работа, которой нужно внимание на уровне государства.

Л.Г. Кульпин, генеральный директор ООО «НИПИморнефть»:
— Долгосрочная программа работ на шельфе, с которой я хотел бы вас познакомить, подготовленная по заданию Минпромэнерго и одобренная Минэкономики РФ, основана на Энергетической стратегии России до 2020 г., с пролонгацией до 2030 г. Мы под эту программу, соответственно, подготовили предложения по инфраструктуре и экономике шельфа, возможности использования российских предприятий.
Теперь о самой программе. Мы должны иметь 75 млн т годовой добычи нефти на шельфе к 2020 г. В пролонгации до 2030 г. речь идет уже о 110 млн т. Что касается арктического шельфа, то к 2010 г., согласно программе, на нем должно ежегодно добываться 7 млн т, но вы сами понимаете, что они не будут добыты в связи с тем, что отстает Приразломное месторождение, а больше там ничего такого серьезного к этому времени не будет. А в программе — дальнейший рост: к 2015 г.— уже 15 млн, к 2020 г. — 20, и 30 млн — к 2030 г., вот такое совпадение цифр. Но основной объем добычи в этой программе принадлежит не шельфу арктических морей, а Сахалину. Здесь уже к 2010 г. планируется добывать 17 млн т, к 2015 г. — 30, 45 млн — к 2020 г., и к 2030 г. — 65 млн т…

С.П. Земцов, генеральный директор ООО «ИКЦ Промтехбезопасность»:
— Сегодня очень актуально объединение российских поставщиков, создание реестра добросовестных поставщиков. Почему сегодня мы проигрываем? Да потому что все те, кто хотел бы работать в крупных проектах, они сегодня, так скажем, не ангажированы как на международном, так и на российском уровне, им приходится доказываться свою возможность участия в этих проектах. А в частности, если мы возьмем известный проект «Ахиллес», где прописаны зарубежные компании — добросовестные поставщики работ и услуг, которые без каких-либо проблем работают с крупными иностранными компаниями по освоению шельфа. Вот одна из задач формирования подобного рода реестра.

А.Л. Балыбердин, ответственный секретарь Морской коллегии при Правительстве РФ:
— Сегодня государство не должно посвящать свою деятельность тому, чтобы вмешиваться в конкретные дела конкретных компаний, которые сами умеют разрабатывать месторождения нефти и газа, других полезных ископаемых. Наверное, задачей государства является создание той среды, которая заключается в очень прозрачной, четкой и понятной политике государства, создающей благоприятные условия для коммерческой деятельности компаний в этой сфере деятельности.
Решение Совета Безопасности РФ о создании единой добывающей компании на базе «Газпрома», «Роснефти» и «Зарубежнефти» призвано, прежде всего, создать тот «паровоз», который может потянуть за собой всю проблематику по неф­тегазовому шельфу в целом. Потому что сегодня государство, выделяя бюджетные средства на очень дорогостоящую нефте- и газоразведку, должно понимать, с кем оно имеет дело, кому выделять.

В.В. Минин, ФГУП «ЦНИИ им. акад. Крылова»:
— Я представляю головной институт судостроительной промышленности, который занимается практически всеми научными и проектными работами в области судостроения, включая надводную и подводную технику, военное и гражданское кораблестроение.
Наш институт — достаточно серьезное заведение, где сохранился кадровый потенциал, сегодня у нас 2500 человек и практически все лаборатории, созданные в советские времена, сохранились. Мы занимаемся большой гаммой работ и готовы сотрудничать как с зарубежными, так и с отечественными фирмами, что и делаем достаточно успешно.
Сегодня мы все понимаем, что без подводной техники добывать нефть и газ в Арктике будет очень сложно, и Штокмановский проект хорошо это продемонстрировал. Так вот, российское судостроение имеет колоссальный опыт строительства подобной техники, конечно, в основном для ВМФ, но тем не менее, создано подводных обитаемых аппаратов — 60 единиц, более 100 различных необитаемых аппаратов, водолазная техника для различных глубин. Сегодня у нас есть в стране достаточно мощностей — и научных, и проектных, и производственных, которые могут выпускать эту сложнейшую технику. В нашем институте, например, есть уникальная экспериментальная база, которая позволяет создавать технику для любых глубин океана.
Еще в 1980 гг. в институте с помощью «Газпрома» были начаты предварительные проектные проработки для поиска решений по освоению месторождений газа в Карском море. И тогда начались разработки подводных комплексов. Нашими конструкторскими бюро были разработаны и буровая подводная лодка, и компрессорная подводная станция, и различные средства погрузки-разгрузки-перевозки сырья.
Мы сейчас делаем проект нового экспедиционного судна для Арктики и Антарктики, приступили к проектным проработкам геофизических судов в транзитные зоны Арктического шельфа, выполняем предконтрактную работу по сейсморазведочному судну для Арктики и Дальнего Востока. Сегодня по заказу «Газпрома» в настоящее время проектируется уникальная платформа на воздушной подушке — грузовая платформа, которая может работать и для шельфа, и на болотах, и будет перевозить крупногабаритные грузы массой до 60 т. В дальнейшем планируется развертывание работ по платформе на 200 и 600 т. В общем, это очень прогрессивная технология, которая понадобится нашим нефтяникам и газовикам.

В.В. Венков, ФГУП «ЦНИИ Технологии судостроения»:
— Отсутствие единого заказчика не может нас привести к тому, чтобы мы правильно рассчитали политику в области развития тех или иных предприятий или создания новых мощностей для организации работы на шельфе. Мы хотим сказать, что хватит разговаривать, пора переходить к конкретным действиям. Нам необходимо, чтобы реальный заказчик сказал четко, сколько судов понадобится для развития того или иного шельфа. В принципе, сейчас разрабатывается программа развития гражданского судостроения, которая начнет действовать в 2008 г. И сегодня хотелось бы иметь реальные данные о необходимом количестве платформ, судов для перевозки. Пока данные противоречивые и, на мой взгляд, намного завышенные.

Б.А. Никитин, зав. кафедрой РГУ нефти и газа им. И.М. Губкина:
— Очень хорошо инспектировать то, чего нет. У нас стоит вопрос, а чем же мы будем бурить, чем добывать? Где наши насосы, где наши подводные комплексы? Этого в программах нет. Нужны конкретные программы не по оценке запасов, которые мы перекачиваем из одной бумаги в другую, начиная с середины 1980-х гг., когда были сделаны эти открытия. Открыли Штокман в 1988 г. В 1989 г. была подписана декларация о взаимопонимании с пятью компаниями. Сейчас какой год? А мы до сих пор не знаем, что же будет со Штокманом. Его технико-экономическое обоснование было сделано в 1994 г. И только в 2008 г. планируется начать работу.
Мы должны задуматься о том, а как же мы будем себя вести. Мы строим самоподъемную плавучую буровую установку в Северодвинске 12-й год! А южнокорейцы — за 12 месяцев…

Полная или частичная перепечатка материалов - только разрешения администрации!